Fallenfromgrace - Зов

- Да, - улыбнулась я. - Очнулась и снова как огурчик.

Смех на том конце разрядил обстановку, и Инга заговорила с удвоенной скоростью:

- Раз ты очнулась, то собирай манатки и дуй в клуб - есть разговор на миллион межгалактических!

- А поконкретней? - заинтересовалась я.

- Тобой заслушался один человечек и теперь хочет кое-что предложить группе! Так что ноги в руки - и ко мне! Быстро!

- Я мигом, - улыбнулась и повесила трубку, одновременно посылая Андрею волну благодарности за то, что беспокоился о моем здоровье. В ответ получила взволнованность. Он жалел, что его не было рядом... ничего не поделаешь, дракоша, у тебя теперь миссия, впрочем, у меня тоже. Наши пути разошлись. А скоро и паутина иссякнет, и ты будешь совсем свободен от меня.

Собирая вещи для встречи с Ингой, взглянула на себя в зеркало и опять вернулась к событиям шестилетней давности. Я вспомнила про тот способ, о котором говорила мама, и поняла, что только так смогу заставить Дориана появиться рядом. Только вот мне это дело не сулило ничего хорошего....

Сирена могла усилить свой дар только с помощью собственной крови. Если зов начинался с ее применением, то поток энергии, исходивший от крылатой, становился намного мощнее и действовал непосредственно на того, чьими поисками занималась девушка. Только вот если объект находился, то навсегда оказывался привязанным к искательнице, поэтому такой способ годился лишь для возлюбленных. Подумала об этом, и все существо пронзила холодная молния отчаяния. Если я решусь на это, об Андрее придется забыть навсегда. Потому что тогда я точно останусь с Дором.

Под немые крики отчаяния дракона по щеке скатилась одинокая слеза. Хватая сумку и выходя из дома, я уже знала, какое приму решение.

Я была зла. Слово 'зла' примерно на пятьдесят процентов отражало то, что сейчас творилось в душе. Кое-как справившись с приступом жалости к себе, связанным с необходимостью усиления зова, приказала голове рассуждать здраво, как, впрочем, поступала всегда, когда дело касалось чего-то серьезного, происходившего в жизни. Момент слабости - это своего рода эмоциональная разгрузка перед тем, как начинаешь брать себя в руки и трезво оценивать ситуацию. И вот эта самая трезвая оценка сейчас подсказывала, что меня просто дурили. С чувством, с толком, с расстановкой. И разводом, полным и безоговорочным!

Правда ли Дориан беспамятствовал, переходя телепортом на Землю? Почему с такой уверенностью говорил, что драконы нескоро доберутся до Патрика? Холодная ярость обернулась мрачной решимостью. Сделаю все, что угодно, расшибусь в лепешку, но этого нахала, еще и связью моей с морем управляющего, доставлю к отцу во что бы то ни стало! А потом разорву эти узы к чертям! Не может такого быть, чтобы помолвка, длившаяся четверть века, не имела возможности быть расторгнутой. Никто - ни самоуверенный дракон, желающий сделать меня своей истинной, ни упрямый Дориан - никто больше не будет руководить моей жизнью!

С этими злорадными мыслями открыла дверь в клуб, очутившись в атмосфере дружелюбности, поскольку почти сразу оказалась в объятиях Инги, подскочившей, едва увидела меня в проходе.

- Ты даже не представляешь, что сегодня произошло!

- Так просвети меня, - криво улыбнулась, не до конца расставшись с кровожадными искрами во взгляде, и киса как-то странно спросила:

- Все в порядке?

- Вполне, - кивнула совершенно искренне, попытавшись отбросить ненужные думы. - В связи с чем базар? - оглядела окружающее пространство.

А поинтересоваться действительно было чем: несмотря на нерабочее время и только-только минувший полдень, в баре, где уже шефствовал бессменный Хок, расположились все члены нашей дружной вновь собранной банды. За исключением, конечно, Рида. Ибо, как и все обязанные долгу драконы, наш готичный красавец отбыл на корабле на Рокис. Его как-то не хватало; несмотря на то, что знала всех меньше суток, уже успела ощутить незаметную ниточку привязанности к каждому из парней, ведь все они в целом представляли собой единый организм на сцене. Удивительно, что я смогла вписаться в устоявшийся коллектив настолько органично. А хорошее отношение музыкантов было заметно и невооруженным глазом: все они как-то разом воспряли духом, увидев меня, несмотря на то, что незадолго до этого на лицах отчетливо читались задумчивость и плохо скрываемое раздражение.

- На нашу беду нас вчера услышал один человек... - издалека начал Барс.