Карина Демина - Леди и война. Цветы из пепла

– Привет.

Он очарователен. Слипшиеся спросонья ресницы. И мурана переползла на левую сторону лица, отчего кажется, что Кайя отлежал щеку до синевы. Но мурана его мало заботит.

– Я вот подумала, что в походе мне будет очень не хватать этой кровати…

…она большая. И крепкая.

Да и вообще во всех отношениях замечательная кровать.

– Если хочешь, возьмем ее с собой.

Это не шутка, Кайя меньше всего настроен шутить. Он не жалеет о том, что было вчера, скорее по привычке волнуется о последствиях. И разглядывает мои ладони. Запястья. Плечи и предплечья. Изучает придирчиво живот и спину тоже.

– Лучше бы массаж сделал.

Ему надо убедиться, что он не сделал мне больно. А на слово не поверит.

– Тогда, боюсь, собраться мы не успеем. – Кайя проводит пальцем по позвоночнику. – Забудем взять что-нибудь важное… невосполнимое…

– Например, кровать.

– Кстати, я серьезно. Она не такая и тяжелая…

…пара сотен кило всего. Массив дуба. Бронзовые накладки. Матрац. Перины. Подушки. Пуховые одеяла. Постельное белье… пара-тройка горничных, которые будут им заниматься.

Заодно прихватим прикроватный столик для пущего удобства.

И остатки кофейного сервиза…

Ванну. Она немногим легче, если взять ту, которая чугунная.

…и свиту не забыть. Поваров. Куафера. Портного. Дюжину белошвеек. Массажистку… нет, с массажем Кайя сам неплохо справляется. Что еще осталось? Запас платьев. Шелковых чулок. Подвязок…

Шляпки. Перчатки. Горжетку.

Туфельки.

Веера.

Шкатулки с украшениями, вдруг да особо торжественный случай представится, а наша светлость без бриллиантов…

Кайя сначала фыркает, потом смеется, представив, видимо, обоз с особо ценным барахлом нашей светлости и утренний церемониал, когда все войско стоит, дожидаясь, когда же я соизволю определиться, какой из имеющихся нарядов более соответствует оказии и настроению.

Помнится, мне обещали амазонку с короткой курткой и четырьмя рядами золотых пуговиц.

– На четыре ряда я не согласен. – Массаж и вправду несколько затягивается, но я не возражаю.

– Почему?

– Долго расстегивать.

Существенный недостаток…

– Но платья тебе будут нужны. И драгоценности. Нам придется делать остановки. Задерживаться в некоторых городах…

…когда меня так гладят, я не способна думать о городах, остановках и драгоценностях.

Но я поняла: леди Дохерти не имеет права выглядеть недостойно.

– Все уже упаковали…

…но кровать придется оставить.

А ведь и вправду жаль.

Удобная.

Затмение Юго переждал в норе. Он слышал далекое эхо прилива, и хруст оболочки, которую пробивали гарпуны Хаота.

Близость Аномалии будоражила кровь Юго. Его тянуло выйти. Отозваться. Позволить забрать себя. Не будет больно. Хаот подарит ласковую негу забвения. К чему сомневаться? Бояться? Дрожать? Стремиться к недостижимому…

Юго воткнул в стопу шило.

Помогло.

Нет уж, хватит с него. Хаот обещает? Когда Хаот держал данное слово? Нежные напевы свирели – это ложь. Все ложь. А правда – рассыпающиеся башни Пустоши. Ветер, который никогда не пересекает незримую границу. Обессиливающие покровы песков. И комнатушка, лишенная окон. В ней – узкая кровать и ящик для вещей, которые называют личными.

Тренировки.

Вечная отупляющая усталость. Травы. Машины, которые растягивают суставы, не позволяя им терять детской гибкости. Боль, к которой Юго привык.

Переселение на границу внешнего круга. Зиккураты, {14} теряющиеся в низком небе, цвет которого непостоянен. Бараки. Для людей. Для карто. Для иных созданий, которые некогда были людьми. Рабы и ученики. Первые знают, что однажды шагнут в сумрачную тишину коридоров нижних этажей и смирились с участью расходного материала. Вторые боятся достичь предела, ведь тогда они могут пополнить число первых. Иногда даже не достигнув.

Хаот любопытен.

И Юго оказывается в другой комнате, где тоже кровать, но ящика нет. И вещей нет. Но жарко. Что бы он ни делал, жарко. Ему дают воду, он пьет, неспособный напиться. И пробует использовать силу.

Тогда и срывается.

Мир тянет к себе, и Юго, позабыв о том, чего может достичь здесь – в Хаоте нет ученика, который бы не мечтал войти в состав Ковена, получив беспредельную власть и бессмертие, – бежит…

…и вот теперь вернуться? Да ни за что!

И когда зов стихает, Юго смеется. Он слышит темноту, там, за барьерами стен. Он знает, что привело ее в мир. И знает, по какой причине сорвалось Единение.