Мэри Стюарт - Хрустальный грот. Полые холмы

— Я служу тебе. Ты это знаешь. А мне известно, как я могу сослужить тебе наилучшую службу. Вчера ты говорил, что собираешься послать отряд в Каэрлеон. Кто поедет?

Он посмотрел в записи. Год назад он вспомнил бы, не сверяясь со списком.

— Приск, Валенс. Возможно, Сидоний. Они отправляются через два дня.

— Значит, я поеду с ними.

Он впился в меня пронизывающим взглядом, и внезапно я увидел перед собой прежнего Амброзия.

— Стрела из темноты?

— Можно сказать и так. Я знаю, что должен ехать.

— Тогда езжай с миром. И пусть настанет день, когда ты возвратишься ко мне.

Кто-то прервал нас. Когда я выходил, он уже углубился в трудоемкие наброски устава для городов, перепроверяя слово за словом.

Дорога от Винчестера на Каэрлеон удобна, и поскольку день выдался сухой и ясный, мы не стали останавливаться на ночлег в Саруме, но, пока хватало света дня, держали путь на север по Великой равнине.

Сразу за Сарумом приютился городок, где родился Амброзий. Даже не припомню, под каким названием он был известен в давние времена, но уже в тот год городок стали звать его именем — Амересбург или Эймсбери [5] Здесь автор, говоря об этимологии названия города, допускает некоторую натяжку сюжета ради, — burg и — bury в названиях, соответственно, Ameresburg и Amesbery — германские корни, а валлийские Ameres и Ames не имеют никакого отношения ни к римскому имени Амброзий, ни к его валлийскому эквиваленту Эмрис. — Примеч. пер . . Я никогда не бывал в этих краях и собирался осмотреть городок, а потому мы пустили лошадей скорой рысью и прибыли на место незадолго до захода солнца. Меня вместе с командирами Амброзия с удобством поселили в доме городского главы. Сам городок был размером чуть больше деревни, но теперь считал себя вознесенным над остальными как родина верховного короля. Неподалеку находилось место, где много лет назад саксы предательски зарубили около сотни знатных бриттов и схоронили их в общей могиле. Эта трагедия разыгралась в рощице к западу от Эймсбери, за древним кромлехом, который одни называют Хороводом Великанов, а другие — Хороводом Нависших Камней.

Я немало слышал о Хороводе и сгорал от любопытства; поэтому, когда наш отряд достиг Эймсбери и стал готовиться к ночлегу, я, принеся извиненья хозяину, в одиночестве отправился на запад по открытой равнине. Ни холм, ни ложбина не прерывают здесь тянущееся милю за милей пространство Великой равнины, лишь изредка встречаются здесь заросли утесника или терновника да одинокие, истерзанные ветрами дубы. Солнце садилось поздно, и в тот вечер, когда мой притомившийся конь усталым шагом продвигался на запад, небо впереди было еще окрашено последними лучами заката, но у меня за спиной уже легла на востоке вечерняя аспидная синь, и среди облаков показалась ранняя звезда.

Наверное, я ожидал, что Хоровод окажется менее внушительным, чем выстроившиеся в колонны армии стоячих камней, к которым я привык в Малой Британии, что он будет сродни кромлеху на острове друидов. Но эти камни были поистине огромными: подобно одиноким древним великанам вставали они посреди бескрайней пустынной равнины, наполняя трепетом сердце смертного.

Некоторое время я ехал вдоль стоячих камней, не сводя с них глаз, потом спешился и, оставив коня пастись, прошел меж двумя каменными исполинами внутрь первого круга. Моя удлиненная закатным светом тень, упавшая передо мной в круг гигантских теней, показалась мне крошечной, словно принадлежала карлику. Я невольно остановился, словно сами великаны сомкнули в круг руки, не пуская меня вперед.

Амброзий спросил меня, было ли это «стрелой из темноты». Я ответил утвердительно и сказал правду, но мне еще предстояло выяснить, что привело меня сюда. Но, оказавшись в этом круге, я думал лишь о том, что отдал бы все за то, чтобы очутиться за сотни миль от этого места. Нечто подобное я чувствовал в Малой Британии, проходя через анфиладу камней; словно кто-то или что-то дышал мне в спину, словно нечто неведомое, нечто, много древнее, чем само время, стояло за моим плечом. И все же эти каменные исполины были иными. Казалось, земля, по которой я ступал, камни, которых я касался, хоть и нагрелись от весеннего солнца, дышали холодом, поднимавшимся из неведомых глубин.

Превозмогая себя, я двинулся вперед. Свет быстро угасал, и пробираться к сердцу Хоровода следовало с осторожностью. Время и бури — а может, боги войны — сделали свое дело; многие камни повалились и лежали в беспорядке, но изначальный замысел творцов Хоровода был еще различим. Это действительно был круг камней, но отнюдь не похожий на те, что я видел в Малой Британии. Ничего подобного я не мог бы даже вызвать в воображении. Исполинские камни изначально составляли внешнее кольцо, и там, где от него еще сохранился в целости короткий отрезок, стоячие громадины венчало непрерывное перекрытие из столь же необъятных блоков; огромный каменный полумесяц изгибался словно колоссальная изгородь, пересекшая небо. Местами отдельные стоячие камни внешнего кольца еще держались прямо, но большинство их повалилось или опасно кренилось, и блоки перекрытия лежали возле них на земле. Внутри внешнего кольца стояло еще одно, тоже из вертикальных глыб, но меньше размером; некоторые из внешних исполинов, падая, увлекли их за собой. А внутри этого кольца, обозначая центр, снова высились гигантские стелы, выстроившиеся подковой и соединенные каменными перекрытиями попарно. Три такие арки-трилитона [6] Трилитон (букв. с греч. три камня) — доисторическое сооружение, состоящее из двух вертикальных камней и накрывающего его третьего. — Примеч. пер . уцелели, четвертая упала, повалив и своего соседа. Повторяя подкову трилитонов, внутри стояла еще одна арка — из камней поменьше; и почти все они стояли нетронутые. Внутри этой малой подковы меня ждала пересеченная тенями пустая площадка, поросшая травой, которую из стороны в сторону пересекали тени.