Дмитрий Изюм - Туда, где твоя кровь. Часть 1.

По прибытию дед вручил Саньке бубен, с целью пообщаться, а сам принялся за грибы. Через пол-часа долбёжки Санька пробился на связь.

— Шест ошкурить! Колоду прикатить и вкопать тут! — Великий показал пальцем место.

— Как прикатить? В ней весу черт-те сколько!

— Как-как… Шестом, потихоньку.

— А зачем?

— Затем! — Великий подошел к Саньке и сперва оттянул ему шкуру на лице, а потом на боку. Да, сейчас назвать Саньку толстым или даже полноватым было нельзя. Шкура висела складками. — Прежде чем учиться, надо тело укрепить. Работай, ученик. И ешь побольше.

Спустя три дня, работая шестом как рычагом, прикатить колоду все-таки удалось. Ещё четыре дня ушло на ее вкапывание. Лопаты не было. А потом Великий на очередном сеансе глюко-связи сказал: "Учить начну тогда, когда сломаешь об колоду свой шест". "Фигня вопрос!" — подумал Санька и с размаху ошарашил колоду шестом. Руки отбил знатно, а на шесте ни вмятинки, ни трещинки. Спустя пару недель он понял, что всё не так просто. Руки правда уже не болели. Долбить шестом по колоде по всякому он уже навострился — Шаолинь отдыхает. Как в бубен. "Точно! Бубен!" — Сашка с ходу поймал привычный ритм, только теперь он долбил не колотушкой, а шестом и смотрел на него. Сначала ничего не происходило, но потом он понял, что внутри шеста что-то есть. Или кто-то.

Санька удивился и на голубом глазу мысленно спросил у шеста:

— Как тебя сломать-то?

Ответ пришел сразу и Саньке не понравился. Был он злым и слегка насмешливым. Слова были странными, непонятными, но с ясным смыслом:

— В землю воткни. Водой полей. ЗАДОЛБАЛ!

Санька так и сделал. С вечера воткнул, полил, утром вытащил. С привычного размаха двинул по колоде. Шест осыпался на землю влажной трухой.

— Фига-се! Что это было?

— Дух это был. Лесной, — ответил по-русски тихо подошедший Великий. — Ну что ж, молодец. Теперь можешь называть меня Учителем. Шест ты сломал. А теперь найди себе другой и сломай колоду.

— Уй-й-й…. — И понеслась…

И вот теперь они сидели и думали, каждый о своем. Учитель и его Ученик. А потом Великий встал.

— Ну что ж, Сандр, время пришло.

— Спасибо, Учитель! За всё!

— Не за что. Ты все запомнил?

— Да. Разберусь дома с делами и в Академию.

— Не спеши, мне тут ещё три года куковать по милости одного мёртвого неуча. Как же мне надоело лекции через Астрал вести, честное слово. Ну да ладно, лирика это. Приступай.

Санька встал босыми ногами на утоптанную им же площадку, поднял посох и ударил им в землю раз, другой, входя в привычный ритм.

— Иди туда, где твоя кровь! — напутствовал его Учитель.

— Да, туда, где моя кровь! — повторил Санька и подумал о маме, о мелкой Светке, об отце, которого он, возможно, снова увидит. А потом повернулся кругом и сделал шаг.

Поезд медленно подползал к станции. Санька стоял в тамбуре, сразу за проводницей, пытаясь рассмотреть в окошко, прикрытое ее мощными телесами, проплывающий мимо перрон. Где-то там должны быть мама и Светка, они ему только что звонили — встречают. А, вот они! О, и дядя Валера с ними. Родные промелькнули, но он увидел, что мама зацепилась за него взглядом, дёрнула всех, и они поспешили вдогонку останавливающемуся составу. "Неужели наконец-то дома?" — не верилось.

Два с половиной года тому назад он шагнул из открывшегося прохода на влажно чавкнувшую под босыми ногами весеннюю окраину родного города и едва не задохнулся от смрадного воздуха. Цивилизация, мать ее. Да ещё апрель, похоже, самая распутица. Поискал ближайший сухой участок, сполоснул ноги в какой-то луже, обулся. На улице промозгло и сыро, градусов десять, вряд ли больше, но такая погода его не пугала. Зимы в Убежище как таковой не было, вместо нее была холодная осень, иногда со снегом и морозцем, а ходил он всегда в одном и том же. Крупного зверья в Убежище было крайне мало, поэтому Лес разрешил им добыть всего лишь одну косулю, да и ту на второй год, когда Учитель уже помогал Саньке работать над телом, и проблема холода хоть и не перестала быть актуальной, но уже перешла на второй план.

Обувшись, закинул на плечо мешок, взял посох и побрёл домой. Редкие прохожие, кутаясь в куртки и пуховики, смотрели на него как на дикого. Да он таким и был — здоровый, выше среднего роста, в драных линялых джинсах и расстегнутой кожаной безрукавке на голое тело, в мокасинах, с полуметровым перевязанным хвостом темно-русых волос, за спиной кожаный мешок, в руке посох. Обострённым слухом засёк, как две девчонки, видимо идущие из школы, поспорили — толканутый он или шаманутый. Хотели спросить, но побоялись, сошлись на том, что без разницы — всё одно точно ненормальный. Хотя и симпатичный. Санька шё