Мэри Стюарт - День гнева. Принц и паломница

Но когда он проснулся снова, сумерки уже почти сгустились, и он не испытывал никакого желания шевелиться. Голова по-прежнему болела, горела и ныла рана в левой руке. Питер, войдя в комнату (в третий раз за день, о чем, конечно, Александр даже не догадывался) с чашкой бульона и свежевыпеченным хлебом в салфетке, бросил на него полный сомнения взгляд, потом расставил на столе еду и стремглав вылетел из комнаты, чтобы напугать Бригиту рассказом о том, что молодой господин, по его разумению, уже почти не жилец и явно дело идет к такому же приступу лихорадки, какой унес его, Питера, дядю, когда тот упал пьяным в крепостной ров и пролежал там всю ночь, пока его не нашли.

Он был прав относительно лихорадки, хотя и вызвала ее не холодная вода, а заражение в рваной ране. Следующие несколько дней Александр провел в жаркой и кошмарной стране лихорадочных видений, где дни и ночи сливались в единый болезненный круговорот, а лица и голоса появлялись и исчезали, скользили мимо, оставаясь незамеченными и неузнанными.

Однажды Александр проснулся — как будто ни с того ни с сего — с ясной головой и вернувшейся памятью и обнаружил, что на дворе снова ночь и что он лежит в незнакомой комнате, гораздо большей, чем прежняя, и богато, даже роскошно, обставленной.

Спину ему подпирали шелковые подушки, нагроможденные посреди широкой кровати с богато вышитыми занавесями, а по всему покою были расставлены позолоченные стулья с ярко вышитыми подушечками и резные поставцы, и бронзовые треноги, поддерживавшие свечи из чистого воска, от которых пахло медом. У стены против изножия кровати — стол, покрытый белым льном, ha котором были расставлены разнообразные сосуды, похожие на те, что приносила кормилица Бригита, но эти были из чистого серебра, или серебра с позолотой, или, быть может, даже золота. И у стола, смешивая что-то в одном из золотых кубков, склонилась самая прекрасная женщина, какую Александр когда-либо видел.

Повернув голову, незнакомка заметила, что Александр не спит, а, напротив, наблюдает за ней, и с улыбкой выпрямилась, оставив свою работу.

Для женщины она была высокого роста, стройная, но с пышными округлыми грудью и бедрами и с гибкой талией, чего не скрывало ее пышное платье цвета янтаря. Темные и очень длинные волосы спускались по ее спине толстыми косами, как будто незнакомка приготовилась ко сну, но они были кокетливо перевязаны янтарными, в цвет платья, лентами с крохотными золотыми бантиками, в которых поблескивали драгоценные камни. Глаза у нее тоже были темные, внешние углы их чарующе подымались к вискам, за этим изгибом следовал изгиб тоненькой темной брови. Другая женщина сразу же бы заметила, что и брови, и веки тщательно подведены и затенены и что изгиб гордого рта искусно подкрашен, но Александр, несмело глядевший с подушек, видел лишь воплощение красоты, которое, смутно думалось ему, несомненно, сейчас исчезнет, оставив его со старой кормилицей или доброй, но скучной дамой Лунедой.

Незнакомка не исчезла, а, шагнув в круг света, отбрасываемый ароматной свечой, произнесла:

— Так, значит, несчастливый путник проснулся? Добрый вечер, господин. Как ты себя чувствуешь? Нет-нет, — поспешила возразить она, когда он попытался подняться. — Не пытайся сесть. У тебя был сильный жар, и тебе еще нужен покой.

С этими словами она положила руку ему на лоб: прохладная сильная рука мягко толкнула его назад к подушкам. Уж конечно, не видение, но реальная женщина, и такая красивая… Вот как, думал в тумане Александр, должно было начаться это приключение; но еще не все потеряно — этот благословенный олень, в лучших традициях старых легенд, привел его назад в Темную Башню и в спальню — неужели это ее собственная? — прекрасной дамы из мальчишеских снов…

— Ты? — переспросил он, неприятно поразившись звуку собственного голоса — будто блеяние овцы, подумалось ему, — и попытался снова: — Кто ты?

Она быстро подошла к столу, взяла золотой кубок и поднесла его к кровати. Наклонившись, она приподняла прохладной рукой его голову, помогая ему выпить напиток.

— Я теперь твоя сиделка, Александр. Когда я услышала, что случилось, я приказала перенести тебя сюда, в мои собственные покои, где я могла бы сама ухаживать за тобой. Нет никого в сопредельных королевствах, кто бы мог сделать это лучше меня. Давай же, выпей.

Ворот ее платья свободно скользил по нежной шее. И когда она наклонилась ниже, Александр увидел ее груди, округлые и полные с темными тенями между ними. Оторвав взгляд, он поднял глаза и увидел, что незнакомка наблюдает за ним. Она улыбалась. Растерявшись, Александр попытался заговорить, но незнакомка, все еще улыбаясь, покачала головой и наклонила кубок так, чтобы последние капли питья вылились ему в рот, а потом отнесла пустой кубок назад на стол.