Погоня за убийцей Троэндора, последний путь вглубь Леса, последнее ощущение неповторимой совокупности звуков, которой не воспринимал больше никто… Последние часы, когда Сергей чувствовал себя избранным. Эгоистичное чувство, которое в тот ужасный момент стало ещё более острым, значимым, будто последний ресурс, где ещё можно было почерпнуть сил.
Случившееся дальше уничтожило всё. Уничтожило открывшимся масштабом, когда таинственное существо, убившее гнома, оказалось одним из тысяч, частью целой расы, созданной Лесом и никому не известной до тех пор. Уничтожило вихрем ощущений, когда Сергей, всё ещё связанный с Лесом, слышал мысли тех существ и находил не только злобу и ненависть к пришлым, но и чистую, истовую любовь к Лесу.
Тогда, понимая, что обречён, движимый лишь желанием мести, Сергей вызвал своего врага на бой. Он сделал это нелепым, помпезным, ни разу не виданным в тех местах образом, не надеясь на ответ. Увидев же врага перед собой, испытал мрачное торжество, кристально чистое, безо всякой примеси надежды.
Сергей вступил в бой, ожидая конца.
Он убил врага, ожидая конца.
И конец наступил.
Сергей сидел в каюте, смотрел в маленькое зеркало и в который уже раз говорил себе, что, в конце концов, остался жив, отделавшись лишь несколькими порезами. Он пытался зацепиться за этот факт, найти в нём что-то хорошее и значимое. Но всё меркло и отступало перед огромным, поистине монументальным массивом правды, проявившейся тогда. Тогда, стоя над трупом убийцы Троэндора, Сергей увидел, как страшно встрепенулись растения, всасывая кровь и поглощая мёртвую плоть. Он увидел, как это леденящее кровь возбуждение распространялось всё дальше и дальше, настигая тысячи существ, собравшихся вокруг. Он услышал, как тысячи глоток исторгают странные, хриплые возгласы и резко замолкают, задушенные, разломанные, отравленные и разорванные на части.
Сергей видел, как Лес убивал своих детей. Детей, что любили своего отца так истово и верили ему так беззаветно. Сергей знал, что всё это началось после того, как умер его враг. А после того, как всё закончилось, Сергей понял, что больше не слышит шелеста — той самой совокупности звуков, которая связывала его с Лесом, давая возможности, не подвластные больше ни одному человеку.
Тогда и наступил конец. Конец воплотившейся мечте, конец сказке про избранника судьбы, чьим предназначением оказалось лишь дать начало колоссальной предательской резне.
Сергей сидел в каюте, смотрел в маленькое зеркало и в который уже раз говорил себе, что Лес убил его врагов, врагов всех, кто пришёл в Лес извне или жил рядом. Но это не давало облегчения, лишь окончательно сбивало с толку, потому что поверить хоть в какие-то добрые намерения после увиденного Сергей не мог. В часы, что отделяли его от возвращения из Леса до отплытия на корабле гномов, чуть более суток, Сергей отчаянно убеждал окружающих покинуть те места навсегда. Но ему так никто и не поверил по-настоящему. Никто не захотел поверить. Да и к тому же, Лес поглотил все доказательства.
Время от времени Сергей находил в том, что остался жив, кое-что хорошее и значимое. Оставшись в живых, он мог проводить своего друга в последний путь. И тогда, в следующее мгновение, он с ужасом чувствовал, что почти радуется смерти…
Сергей рывком встал, огромным усилием воли заставив мир вокруг перестать шататься. Рубленным, механическим движением протянув руку, он толкнул дверь. Потянуло прохладой и едва различимым солёным запахом моря. Отправляясь на корабле, Сергей пообещал себе одну вещь — хотя бы раз в сутки выходить на воздух. И за прошедшие девять дней плавания сумел пять раз исполнить обещание. Следовало закрепить успех.
Дверь открылась в узкий коридор, тянущийся метров на двадцать в обе стороны. Качки почти не чувствовалось — «Смотрящая вдаль» был большим и тяжёлым торговым кораблём, курирующим по длинному маршруту через шесть меж-мировых порталов.
Дойдя до конца коридора, Сергей повернул налево и поднялся по короткой лестнице. Прохладное дуновение усилилось, приятно освежая. Сергей ещё не вышел на воздух, для этого нужно было подняться от небольшого пятачка дощатого пола к широкому, распахнутому настежь люку, откуда струился солнечный свет. Сергей было пошёл туда, но внезапно, почти против воли, остановился, полуобернувшись. Он смотрел на большие двустворчатые двери, сложенные из массивных, почерневших от времени брёвен, покрытых нарочито грубой и угловатой резьбой.
Читать дальше