Галина Гончарова - Государыня

— Ведь столько перенесла…

— В том-то и дело. — Ксения пожала плечами. — В плену многое можно было вынести — от врагов же! Там душа колючками ощетинивалась, ровно ежик. А здесь-то дома вы успокоились, расслабились — и вдруг сапогом, да в мягкое брюшко, да когда ждешь, что тебя погладят и утешат…

Таня поежилась. А и верно ведь… когда не ждешь предательства — оно больнее ранит.

— Ты не переживай за нее, царевна милостива. Не бросит девочку на произвол судьбы.

— Век Бога за царевну молить буду! — вырвалось у Тани. — Сколько уж она для нас сделала!

По лицу Ксении мелькнула тень, но так быстро, что ровно и не было ее.

— По просьбе твоей узнали мы про Ефима.

— Да?!

Таня встрепенулась, впилась в девушку глазами. А та смотрела дружелюбно.

— Таня, ты только не огорчайся… Знаешь, от чего у него жена умерла?

— Говорил он, что от родов…

— Верно. Только не сказал он иного. Что уже через пару недель после родов он супруге похотью своей дышать не давал.

— То есть?..

— Коли сдерживал бы он себя и не тешил беса — жива была б его жена. Сам он в могилу ее свел частыми родами. У детей разницы — девять-десять месяцев. Да и третьего… Его жена сестре говорила, что муж ей роздыху не дает, даже пока в тяжести она. Оттого и ребенок родился раньше срока, оттого и роды плохо пошли.

Таня и не подумала сомневаться:

— Это правда?

— К сожалению. Что делать — тебе решать, коли захочешь за него замуж — отговаривать тебя не будем, но лучше уж ты с открытыми глазами выбор делай.

— Я надеялась, что он меня любит.

Ксения пожала плечами:

— Любит ли — не знаю, но то, что ты век ему благодарна будешь, а пожаловаться и некому будет — так это точно.

Таня кивнула:

— Откажу я ему.

Не для того она столько пережила, чтобы из огня да в полымя угодить! Не для того!

Ксения ласково приобняла девушку за плечи.

— Не думай о плохом. Ты с детьми справляешься — лучше не надобно, место есть, никто тебя отсюда не погонит. Долго ли, коротко ли, но судьбу ты свою встретишь.

— Лишь бы мимо она не прошла.

— Поверь мне, судьба, она и в сточной канаве найдет.

Насчет канавы Таня не поняла, но поверила. Откажет она Ефиму — и пусть его. Придет еще ее суженый.

И невдомек ей было, что Ксения вспоминала о своей судьбе. Которая выдернула ее руками царевны Софьи из сточной канавы, где пряталась девчонка, чтобы не снасильничали. Отмыла, отчистила, всему научила — и вот она здесь. Помощница самой царевны Ирины.

Ой, не за ту Таня молиться будет. Коли б не царевна Софья, не государь Алексей Алексеевич… не жить бы им обеим! Как есть — не жить. Только вот народ о том не знает, для этих напуганных девчонок благодетель — царевна Ирина.

Ничего. Она сегодня за всех помолится.

Дай им Бог здоровья и удачи во всех делах!

Марфа смотрела с балкона, держала на руках ребенка.

Сегодня уходило войско. Уходило на Сечь, а потом и далее. Сражаться с турками, позднее, к осени, они на Русь вернутся, через нее домой пойдут… а как бы за ними полететь хотелось!

Русь увидеть, дом родной. Даже сестрицу Дуньку расцеловала бы.

Соскучилась.

И вроде бы все хорошо, и сын замечательный, и муж ее любит, на руках носить готов, а нет-нет да накатит тоска. И взвоешь волчьим голосом…

Скрипнула дверь.

— Государыня царица, отдала я письмецо ваше.

Марфа улыбнулась. Для этих девочек, приехавших с ней, она не совсем королева. Нет-нет, да оговорятся, назовут, как на Руси привыкли. Не со зла, не от неуважения — привыкли просто. Но поскольку это наедине, да и на русском — не столь страшно.

— Вот и ладно. Самой бы на Русь съездить, да кто ж отпустит?..

Девушка по имени Глафира улыбнулась:

— Ваше величество, так время дайте! Десять лет назад никто бы с поляками родниться и не подумал. Год назад вы сюда приехали — так на нас шляхта волками глядела. А сейчас?

— Они и сейчас что твои волки, просто клыки попрятали, — буркнула Марфа, качая колыбель. Сына она никому не доверяла. Сама кормила — и муж не протестовал, радовался, что жена ребенка любит и сын здоровым вырастет, ставила колыбель в соседней спальне, чтобы услышать ночью, ежели малыш заплачет, лишний раз придворных не подпускала — смотри с расстояния в два метра, а руками и вовсе не тронь…

За ребенка Марфа кому угодно бы глаза выцарапала.

— Да ведь не только в шляхте дело. Простые люди куда как лучше к нам относиться стали, это важно! Вот увидите — и десяти лет не пройдет, как будем друг к другу в гости ездить!