Шимпо Ботан - Люди и Тени

— Мараван. — Найпа склонила голову и зажмурилась. Но тут же открыла глаза, схватила княжеский лук. Потомки Лайры так просто не сдаются.

— Я отомщу за друга, — зло сказала она. Глаза блестели, лицо словно светилось от решимости. Но не выражало большого ума.

— Сиди! Что, с ума сошла? — испуганная Майта схватила её за руку.

Но слишком поздно. Девчушка вырвалась, спрыгнула с колесницы и побежала прямо к двуглавцу. Маленькая собачка нападающая на медведя. Тот нависал над нею черною башней, очи пламенели, рты скалились, из ноздрей валил пар. Женская голова показывала язык. Но отчаяние глушило страх, к тому же после победы над Тенью, Найпа действительно поверила в свою силу.

— Эй ты! — звонко крикнула она.

— Сейчас сгинешь! На веки вечные.

Голос обреченной смелости. Увы, для победы одной её недостаточно! Найпа натянула тетиву… Прицелилась… выстрелила. Просвистевшая стрела сломалась о броню монстра. Даже сила Предков не помогла. И теперь настал момент истины! Монстр усмехнулся, почти с жалостью, склонился над растерянной, опустившей руки Найпой, и заорал ей в лицо. Обеими головами! Это был рёв урагана, бессмысленной, беспощадной ярости, сильной, черной. Так, наверно, ревут безумцы, разрывая путы. Девушку обдало брызгами слюны, она завизжала, закрыла уши, зажмурилась — и пала как подкошенная. Лишилась чувств.

Казалось — это конец. Кавалеристы Тес-Нура ринулись в атаку, дабы спасти Наследницу, но тут подоспели тысячи морвошей — и всадники увязли. Ещё больше мертвяков, визжа и плюясь ядом, обрушились на обоз. Снова — месиво, крики, звон оружия. Тьма сгущалась, наползал ядовитый туман, во мгле жутко светились алые глаза двуглавца. «Нет, нам с ним не справится». Военачальники переглянулись, кони брыкались и ржали от ужаса. Тариваш что-то кричал, размахивал мечом… И — предвкушая пиршество — из тумана глядели призраки. Глядели, облизываясь студенистыми языками…

Одна лишь технократка не отчаялась. Нервно улыбнулась, и пробормотала: «Что-ж, придётся действовать самой. Улей готов, он ещё помнит голос Наследницы. Думаю, я смогу его запустить. Даже если всё безнадёжно, это не повод сдаваться». — Кто нибудь, отвлеките тварь! — крикнула она. — Я знаю что делать.

Звонкий, чистый голос, такой чуждый окружающему миру был, однако силён, и слышен далеко. Но не напрасно ли? Пелена снега поглощала последний свет, и вой призраков звучал словно заупокойная.

Оказалось — надежда есть. Возможно вмешались Высшие силы, а возможно так и должно было произойти, но шершни вняли зову Майты — вышли из оцепенения. Заорав боевой клич, они пришпорили коней — варварская конница, лучшая в мире Суллинар — сорвалась с места. Мохнатые скакуны бежали тяжело, мокрые от пота, оставляя в присыпанной снегом земле глубокие следы. Всадники тоже явно притомились — но их распаляла ярость. Они осыпали Двуглавцы тучами свистящих стрел! Стальные клинки не пробивали «панцирь», но застревали в суставах, глубоко царапали лица, рвали волосы. Сами же шершни зло улюлюкали и дразнили врага. Тот встряхнул патлами и ударил себя левой рукой в грудь. Мол: «Ну держитесь, недомерки». Оставив колесницу в покое, переступив через Найпу, монстр ринулся на шершней! Размашистые уверенные движения, самодовольное выражение рож, всё это не оставляло сомнений — двуглавец уже не сомневался в своей победе… Он решил проучить узкоглазых обидчиков — искупавшись в их крови. Ну а затем уж — на закуску — заняться колесницей.

«Удача!» Майта нервно хохотнула и вытерла рукавом лицо. Хлестнула коней, подъехала к Наследнице, и затащила её на колесницу. Мысленно отгородившись от окружающего хаоса, перевела дух… Приложила руку к шее Найпы — там пульсировала кровь. «Жива. Отлично». Взяла за руку, прижала её пальцы к нескольким кнопкам. Мигнули лампочки! «Так-с».

— Скажи заклинание! Ну, скажи.

Молчание.

— Прошепчи. Иначе Мараван умрёт!

— Ку… Вай…Ге — пролепетала Наследница. И провалилась в забытье.

Она не видела, как на свободу вырывается лютый, жужжащий, металлический рой. Как он настигает Маразута, накрывает его, медленно стирает в порошок. Как двуглавая тварь катается по земле, воя от боли и ужаса, сыпля проклятиями. Как морвоши бессильно пятятся, падая под ударами мечей и сабель. Как солдаты ужасаются, но уже спустя несколько мгновений — радостно кричат, гремя мечами о щиты «Издох, Гад!» А военачальники подъезжают к распростертому Маравану и, Тес-Нур, поражённый, говорит: «Лишь оглушило, да слегка опалило. Даже обычная грозовая молния и то навредила бы больше. Вот это броня!» А Батташ отвечает: «Дадим нашим учёным, пускай изучат. Быть может, они сумеют клепать такие штуки для нашей армии…» Лицо Маравана мажут соком Цветка, затем парня откачивают и кладут на телегу. На другую телегу — Найпу. И войско спешно движется к Княжеству, к спасительному свету. Спешно — потому, что скоро Ночь, и ветер воет голодным призраком. Но всё равно медленно — ведь люди и кони едва не валяться с ног… Ничего этого Найпа не видела и не слышала. Лишь пустота и тишь, и сквозь бескрайний простор светили четыре красных глаза. Два ехидные, два угрюмые, но все одинаково злые. Девушка не знала, что бой завершился. «Домой» — сказал Тес-Нур.