Татьяна Садыкова - Житие колдуна. Тетралогия (СИ)

Ариан нахмурился.

- Это правда, Ари, - умоляюще протянула я, не зная, как убедить брата. - Магистр Стефан - убийца! Он напал и... и... замок сгорел! А Ники... он умер! А этот убийца и мой спаситель? Категорически нет! Он - похититель!

Перед глазами вновь замелькали картинки из страшного сновидения, и я сжала до боли кулаки, пылая от праведного гнева. Хотелось прямо сейчас пойти и самолично отрубить голову магистру Стефану! Нет, сперва вдоволь его попытать, чтобы он почувствовал на себе всю степень моих страданий! Но вот слезы... где же Слезы Элисень!

Я, смахивая слезы, стала вновь осматриваться, ища заветный мешочек. В Ариана полетели многочисленные перьевые подушки, а за ними последовало одеяло.

- Ты что делаешь? - возмутился он, сбитый столку моим поведением. - И ведешь себя... странно.

- Где мои вещи? Ты не знаешь? У меня на шее висел мешочек!

- Их сожгли. Отец так приказал.

Я замерла, не веря своим ушам. Сожгли? Но почему?

Видя мое неподдельное изумление, Ариан вздохнул:

- Сожгли, дабы не занести во дворец скверну. Кстати, сестренка, поздравляю, твое тело и душу тоже будут "очищать", вот только не огнем, а проповедями, - он многозначительно на меня глянул. - Многочасовыми проповедями.

- Но... - я рассеяно оглядела свою чуть не перевернутую верх дном постель и прикроватные тумбочки. Мешочка нигде не было видно. - Как же так...

Ник доверил такую ценную вещь, а я!

На глаза вновь выступили слезы. Никогда себе этого не прощу! Никогда!

- Ну не плачь, глупая, - подсев совсем рядом, меня приобнял за плечи брат. - Спас я твою прелесть от разорения этими курицами-служанками.

Я неверяще на него посмотрела, а в мою ладонь упал заветный мешочек.

- Твой любимый старший брат ради тебя даже готов нарушить приказ короля, - он вытер тыльной стороной ладони мои слезы. - Только не плачь, ты же знаешь, как я этого не люблю.

Но я его уже совсем не слушала, а судорожно развязав побаливающими забинтованными пальцами шнурок, вывалила себе на колени содержимое мешочка. Слезы Элисень были на месте. Глаза вновь стали на мокром месте, а душу прожгла невыносимая тоска по одному ехидному магу...

И только в кулаке нестерпимо горел святой амулет, а слезы по щекам все текли и текли... не в силах остановиться.