Ева Никольская - Моя темная «половина»

В процессе нашей прогулки я почти забыла о неприятном эпизоде в клубе. Но осадок все-таки остался. От собственной глупости и неосторожности. А еще от обиды. Славик ведь мне действительно понравился и пусть я не была готова перейти к интиму этой же ночью, но, быть может, после пары-тройки свиданий… как знать?

Везет мне в последнее время на придурков и приключения. Будто проклял кто. В голове невольно всплыла картинка с матерью Ника, которая вопила у стен церкви «Сатана!» и указывала на меня. А потом и сцена с тремя уродами возле борделя в Неронге. К бабке, что ли, сходить? Уже вторая ведь вполне удавшаяся попытка меня одурманить за несколько дней! Впрочем, если «мелкой» те козлы накормили насильно, то коктейль-то я выпила добровольно. Так что нечего все на порчу и сглаз валить. Избавляться надо, Зоя, от глупости, наивности и веры людям…

— Айка, ты там не замерзла? — раздался голос Кир-Кули, когда мы въехали в какой-то тихий двор.

… и нелюдям.

Аше-ар не оставлял меня одну ни на минуту, повсюду таская за собой. Помню, был старый подъезд, чужая квартира… пугающие рожи мужиков с наколками, выплывающие из завесы сигаретного дыма… Какие-то ритуальные приветствия, заинтересованные взгляды и… гитара в кожаном футляре, без вопросов и возражений отданная моему спутнику. Из этого дома мы ушли быстро, так что ближе познакомиться с местными знакомыми стража мне не светило.

Ночные катания плавно переросли в посиделки на крыше одного из расположенных в центре домов. И это, признаться, нравилось мне ничуть не меньше, чем скорость.

— Иди сюда, айка, — позвал Кир-Кули, отвлекая меня от созерцания панорамы.

Я слезла с широкого, окруженного металлической решеткой парапета, на котором сидела, и повернулась. Возле стенки вентиляционной шахты меня ожидали пицца, кофе в термостаканах, куртка в качестве сидения, гитара и аше-ар. И были песни до утра, разговоры и смех, а еще яростный спор на тему клички для мотоцикла, которому, по мнению хозяина, для того чтобы сравниться по удобству с киприном не хватало только крыльев и мозгов. Про себя же я думала, что ни в коем случае нельзя показывать «динозаврам» фильм про бэтмена. А то один закажет, другой соорудит, а потом еще и прокатиться на этом заставят.

И где-то часов в пять по Москве, когда мы просто сидели, привалившись друг к другу и любовались городом, тишину разорвал гнусавый голосок «Я водяной, я водяной…». Не дожидаясь «поговорил бы кто со мной» Кир-Кули выудил из кармана сотовый, ответил незримому собеседнику «Помню!», убрал телефон и поднялся на ноги.

— А… у тебя есть мобильный? — я удивилась, угу. Учитывая тот бесконечный перезвон, что устраивали мне его «подружки». И, прищурившись, процедила: — А дай-ка номер, буду его твоим поклонницам диктовать, чтоб не донимали.

— Не дам, — клыкасто улыбаясь, ответил блондин. От маскировки сейчас он оставил только человеческий цвет кожи, хотя мне, если честно, этот облик казался каким-то чужим. Но… не просить же его побелеть ради прихоти именинницы.

— Да-а-ашь, — я уверенно тряхнула головой, решив, что узнаю его номер, чего бы мне это не стоило. Мужчина только хмыкнул. — А кто это, кстати, был? — спросила запоздало.

— Напоминание, что тебе питаться надо, а мне не окочуриться при этом. Поехали домой, принцесса.

Пришлось собираться. Иначе ведь водяной… в смысле Сэн, чего доброго, и сам к нам на крышу телепортируется, чтобы лично напомнить о том, что «деткам давно пора в койку». А когда я снова села на мотоцикл, на шею мне опустилось что-то тонкое, серебристое… со странным кулоном.

— Это что? — подцепив кончиком пальца цепочку, взглянула на Кир-Кули.

— Подарок, — занимая свое место, пояснил блондин.

— Но одна из твоих же… — несколько подобных украшений на его груди, я помнила отлично.

— Именно.

— Она что-то символизирует? — спросила без задней мысли, продолжая разглядывать обнову.

— Именно.

— Что? — а вот теперь насторожилась.

— Что-то, — ответила эта таинственная зараза, отвернулась и со всей дури нажала на педаль газа.

Больше вопросов не было. Были только ветер, просыпающийся город… и мы.

Еле-еле продрав глаза к двум часам дня, я умилилась царившей в доме тишине. За последнее время уже настолько привыкла к хлопанью дверей, цоканью каблуков, чужим голосам, смеху, громкой музыке, что почти перестала обращать на них внимания. Полное же отсутствие посторонних звуков навевало некую умиротворенность и сонливость. Однако вместо того, чтобы продолжить валяться в постели, я потянулась и, нехотя, встала. Хорошо все-таки, что гости, наконец-то, покинули наш дом. Больше никаких тусовок, никаких Стопкиных, и никаких смазливых близняшек, которых я, кстати, вообще знать не знаю!