Максим Шейко - Варвар из нашего города (Бродяга)

— Отмечает ваши выдающиеся заслуги и настоятельно просит меня снабдить вас достаточно весомыми для получения капитанского патента рекомендациями к Бодо ле Ренгу, королевскому коннетаблю. И я, смиренный служитель Сатара, не вижу причин отказывать в такой малости нашему брату, достигшему столь многого на пути выполнения священной воли капитула. Прими это, как знак нашей признательности за услуги, оказанные благочестивому делу служения всеведущему.

В подставленную ладонь лег свернутый и скрепленный храмовой печатью лист бумаги.

— Это письмо к ле Ренгу, где я прошу его от имени храма и от себя лично отнестись с пониманием к твоей скромной просьбе.

Я с недоверием покосился на клочок бумаги в своей руке. И всё? Вот так просто? А где же подвох?

— Не мешкай. Брат Роливер сообщает, что ему еще может потребоваться твоя помощь — не годится сходить с праведного пути, не пройдя его до конца.

Кажется, в последней фразе прозвучал слегка завуалированный намек не исчезать из поля зрения? Ладно, там видно будет. А пока — пора обналичить набежавшие дивиденды! Где там у нас канцелярия коннетабля?

Канцелярия обнаружилась при городском арсенале. Там же обнаружился и полноватый, умеренно-потасканный типчик с плутоватыми глазками, выполнявший, судя по всему, обязанности секретаря. На мой вежливый вопрос: когда я могу встретиться с господином ле Ренгом по важному и неотложному делу, эта чернильная душа сделала удивленные глаза и задумчиво протянула:

— Да когда вам будет угодно, почтенный мастер. Только я бы на вашем месте не торопился так уж его повидать.

— Почему же?

— Дык помер господин ле Ренг, светлая ему память…

— Давно?

— Да почитай четыре месяца уже, аккурат в последний день зимы отмучался, бедолага.

Я почувствовал как земля, ушедшая из-под ног после предыдущей фразы чинуши, стремительно возвращается на свое законное место и больно бьет по пяткам. Это что ж получается, меня только что нагло кинули?! Ну, предстоятель, ну сука, я тебе это еще припомню! На хромой козе объехать решил, чтобы храмовую казну сэкономить? Мол, просили меня к ле Ренгу письмо — нате и отвалите, а за нового коннетабля речи не было! А нет патента — нет и отряда, нет отряда — не надо денежки на его формирование и содержание отстегивать. Так что ли? У-у, падла! Жлоб сатаровский! Чтоб тебе еще тридцать лет прожить и каждый день ревматизмом маяться!

— У тебя, мастер почтенный, никак дело какое к ле Ренгу было?

Я вынужденно прервал свой мысленный монолог и перевел взгляд на чиновника, который с умеренным сочувствием следил за моими душевными терзаниями.

— Было. Скажи-ка, уважаемый, а не поможет ли мне новый коннетабль, если у меня письмо рекомендательное для старого сохранилось?

— Не-е-е.

Чинуша даже головой покачал, демонстрируя абсолютную невозможность такого исхода.

— Они друг друга на дух при жизни не переносили. Да и… — тут мой собеседник понизил голос до доверительного шепота и даже наклонился ко мне поближе, — человек он… тяжелый. Вот покойный господин Бодо славным коннетаблем был, земля ему пухом.

Так, ясно все с вами. Мечта выбиться в люди опять сделала ручкой. В который это уже раз, кстати? Блин, пора что-то менять в своей жизни. Мечту, например. Податься в коммерцию, что ли?

— А что за дело-то было? Может, я чего присоветую?

В голосе секретаря покойного ле Ренга явственно послышался личный интерес. Что, гиена канцелярская, решил нажиться на чужом горе? Хотя…

— Все может быть, почтеннейший. Нам бы поговорить спокойно, без суеты… Не подскажешь, где тут устроиться можно? А то я здесь человек новый.

Чиновничек тут же заулыбался, засуетился:

— Как не знать? Есть тут таверна одна неподалеку… Там и поговорить спокойно можно, а за ней сразу и постоялый двор имеется, если вдруг комнату снять надо или угол. Сейчас вот запру тут все да и пойдем, все равно начальство мое сегодня явиться не изволили, не иначе как со вчерашнего еще не отошли…

Писарь продолжал что-то бубнить, гремя ключами и шелестя бумагами, но я особо не вслушивался. Все мои мысли в это время занимал уже трижды проклятый предстоятель. Получалось, что он сделал всё, чтобы отправить меня с глаз долой. Я, признаться, опасался прямо обратного — что меня всеми силами будут стараться удержать в поле зрения, а еще лучше — под полным контролем. «Он слишком много знал» — это как раз про меня. Вариант с наемным отрядом под моим командованием, но на службе у культа всеведущего смотрелся взаимовыгодным и по идее должен был всех устроить. Однако чертов святоша его показательно проигнорировал, выставив меня на мороз с одним лишь письмом на тот свет в кармане. Как так вышло?