Кицунэ Миято - Всё было совсем не так

— У тебя во внутреннем мире землетрясение было и некоторые локации наслоились друг на друга, — внезапно я услышал голос Евы, и понял, что она говорит с Саске по мысленной связи! Почти то же самое, когда мы с Курамой говорили, а Саске это слышал. Видимо, когда близко находишься, это как простой разговор между биджу. Неудобно даже как–то, словно подслушиваешь. Поэтому я отвернулся, чтобы не запалить себя, что я их слышу. — Но внутренние личности с этим вроде бы разобрались, — продолжила Ева. — Правда разбежавшихся обитателей Семи Кругов ещё не всех переловили. Кстати, с морем что–то непонятное твориться, попробуй применить какое–нибудь дзюцу.

Половину из услышанного я не понял, но этого хватило, чтобы испытать беспокойство.

Саске тем временем сложил печать концентрации и…

Я почувствовал ЭТО. Судя по побледневшему лицу Итачи, он тоже почувствовал.

Страшную мощь, словно… даже не знаю, как это описать. Что–то невероятно большое и ужасное посмотрело на тебя… Словно если пошевелишься и весь мир нафиг рухнет.

— Что случилось? — напряжённо прошептал Итачи осипшим голосом.

— Я просто вдруг подумал, что не стоит мне использовать какие–либо дзюцу. — сказал Саске. Ощущения той жути пропали. — По крайней мере вблизи от Конохи, — задумчиво кивнул он своим мыслям.

— Вот–вот, у меня, между прочим, точно такие же проблемы, — вслух сказала Ева. — Я теперь почти как обычная лиса. Когда соберёшься уйти, и меня захвати, а то ещё местные начнут наезжать, как на Кураму.

— Куда уйти? — спросил я. — Тебе не надо никуда уходить!

Саске посмотрел на меня долгим взглядом и ответил:

— Ева всего лишь неправильно выразилась. Нам надо просто немного прогуляться, мы давно не проводили время вместе.

Мы с Итачи переглянулись, но смолчали.

— Что–то мне вдруг чая захотелось, пойду на кухню схожу, — вдруг нарушил создавшуюся тишину Саске. Ага, сидит такой с вывихнутой рукой и чая хочет…

— Сиди, я сам принесу, — вскочил я и побежал на кухню. Внутри всё переворачивалось. От собственного бессилия от того, что мой лучший друг так страдает. Это не должно быть так.

Я стоял с чаем в дверях и прислушивался к разговору двух братьев, не желая мешать. Итачи рассказывал про итоги войны и про своё оправдание и о том, как был подписан мир между всеми пятью странами Альянса. Как были побеждены Мадара и Тоби—Обито.

— Сколько человек погибло? — когда Итачи, прекрасно меня чувствующий, сделал за спиной знак, чтобы я уже входил, спросил Саске.

— Четыре тысячи пятьсот сорок два, — ответил Итачи.

Саске нахмурился и закусил губу. Похожую реакцию описывал Гаара, когда он разговаривал с моим клоном.

— Ты не должен винить себя, — я подошёл и поставил поднос с чашками рядом с нами, бросив ему эту наживку.

— Винить себя? — Саске фыркнул. — Даже не думал. Уж вы–то двое лучше кого–либо меня знаете, и давно должны были понять, что мне плевать на остальных людей. Меня беспокоит только то, насколько я изменил судьбу мира, и чем мне это грозит, — от этих его слов мне чуть не поплохело. Да, насколько я помню, в моих прошлых жизнях на этой войне погибло очень много шиноби, в десятки раз больше, чем на данный момент. С такой стороны это, действительно, может стать проблемой. Ладно Асума, Джирайя, Чирику, ещё несколько человек, но десятки тысяч…

— Я вообще жуткий эгоист, — пафосно проложил Саске, — и всё, что я делал, служило только одной цели — заполучить риннеган.

Мы с Итачи переглянулись. М-дя… В это, конечно, можно поверить, но только как в одну из причин и то не основную. Иначе фиг бы он от меня риннеган получил…

Я подал Саске чай и помидорку. Первый урожай. Мито–сан поддерживала маленький огородик возле особняка и угадайте, что там на половине земли было засажено? Правильно, томаты всевозможных сортов. «Тайная» страсть Саске. В его безжизненных глазах даже появился интерес. Хорошо хоть руку он себе обратно вправил, пока я ходил за чаем, испечёнными Мито–сан тайяки и этими помидорками. Хотя клона к Цунаде я всё–таки послал. Поэтому одной рукой он схватил свой томат, а второй — кружку с чаем. С сожалением поглядывая на рыбок–тайяки, словно желая ещё и их вприкуску. Ева на его коленях, словно дразня «родителя» заграбастала в обе лапки рыбок и стала есть их, а потом вообще сунула моську с кружку к Саске и полакала оттуда чай. Саске от такой наглости даже рот открыл.

— Эй, это же негигиенично! — попытался он образумить лису. Но наглая биджу, отложив печенье забрала у него кружку совсем.