Jero3000: Пять (Инквизитор)

Пятая не издала ни звука, а маска ее по–прежнему была непроницаема, но Он был уверен, что на лице, скрытом от его глаз, блуждает улыбка. Он почти физически ощущал эту насмешку. Весь мир в лице Пятой насмехался над ним, и весь мир отныне был сокрыт под черной пеленой и украшен фиолетовыми разводами. Он никогда не любил фиолетовый, и в этом он был уверен на сто процентов.

— Расскажи мне, — тихо проговорила Пятая. Он помотал головой, отказываясь говорить, но рот будто сам открылся, и из него полились слова которые он никогда не желал бы произносить.

— Второго мая, — прохрипел он. — Второго мая, когда Темный Лорд пал, мы еще не понимали, что произошло. Я бежал из Хогвартса вместе со своей семьей и не знал, что Поттер погиб.

— Как ты понял, что магия пропала, Драко Люциус Малфой? — вкрадчиво спросила Пятая.

— Сначала, — Он запнулся. — Сначала перестали двигаться и разговаривать портреты. Это было на следующий день после нашего возвращения домой. Потом погибли все домовики. Буквально через пару дней. В конце концов, с нашего поместья пропали защитные чары.

— Почему это произошло, Драко Люциус Малфой?

— Я не знаю, — почти в отчаянии выкрикнул Он и если бы не цепи, закрыл бы голову руками, чтобы только не слышать Ее вопроса, звучавшего эхом где–то внутри Его головы.

— Магия кончилась, Драко Люциус Малфой, — мягко проговорила Пятая, и эта мягкость была мягкостью кошки, которая ласково играет с мышью, прежде чем съесть ее. — Слишком много магии было истрачено во время Битвы. И магия кончилась. Что ты делал, когда понял это, Драко Люциус Малфой?

— Я ушел, — Он не хотел в этом признаваться, но ее голос, почти гипнотический, заставлял Его говорить.

— Ты испугался, Драко Люциус Малфой?

— Нет! — выкрикнул Он, и в голове тут же прозвучал удар колокола. Второй. Третий. — Да, да, я испугался! Я не знал, что делать и аппарировал в Лондон. Я хотел добиться ответа в Министерстве.

— Но Министерства больше не было.

— Да, — Он опустил голову. — Его не было. Я не знаю почему, но не было ни Министерства, ни Косого Переулка. Всех наших мест не было. С них пали чары невидимости.

— И их нашли магглы, — закончила за него Пятая. — Что было дальше, Драко Люциус Малфой?

— Я бродил. Просто бродил, хотел заблудиться, потеряться где–то, чтобы никогда не найтись. А потом меня схватили Они.

— Управление по Борьбе с Волшебниками?

— Я не знаю, что я им сделал, — Он чувствовал, как грязная вода стекает по его виску, по шее и затекает за ворот безразмерной рубахи заключенного. Тяжелая липкая капля. — Я ничего не знаю!

— Хорошо, — Пятая сделала ровно два шага, но этого было достаточно, чтобы нависнуть над Ним будто хищная птица. — Где твои родители?

— Я не знаю.

— Где твои друзья?

— Я не знаю!

— Где все твои знакомые, близкие или дальние? Где волшебники?

— Я не знаю, я ничего не знаю! — закричал Он и руки Его дернулись, желая закрыть голову и прогнать Пятую хотя бы оттуда, если Она не уйдет из Его комнатушки и не оставит Его и дальше тут гнить. — Мне нельзя дать кровать?

— Нет, — коротко ответила Она. — Задержанным не положено. Как тебя зовут?

— Я не знаю, — Он зажмурился, и попытался не слышать Пятую, но ее образ стоял перед глазами, ее голос звучал в голове набатом. «Как тебя зовут?» Раз. Второй. Третий. Четвертый.

— Драко. Люциус. Малфой, — выдавил Он из себя и поднял на нее глаза.

— Очень хорошо, Драко Люциус Малфой, — судя по голосу, Пятая была довольна ответом. — Тогда я приду завтра и мы продолжим.

— Ты, — Драко запнулся, — вы не убьете меня?

Пятая хрипло рассмеялась.

— Нет, Драко Люциус Малфой, не убью, — Она открыла дверь, которая вновь не издала ни звука. — Во всяком случае, не сегодня.

Пятая вышла и затворила за собой дверь, оставив его в этой пыльной холодной комнате, где каждый камень сочился ненавистью к нему, где каждое звено цепи жаждало разрезать его кожу и напиться его крови. Но это была не тюрьма, нет. Тюрьмой стали его собственные мысли, его воспоминания о том, что произошло после Битвы за Хогвартс.

Всю свою сознательную жизнь Драко считал магию чем–то само собой разумеющимся, тем, что всегда будет с ним и никогда его не покинет. Его дом был защищен чарами от магглов, он разговаривал с портретами своих предков и привыкал, привыкал, привыкал к тому, что магия пронизывает каждую клеточку его тела, что она будет с ним всегда. Но в тот день все казалось странным. Портрет пра–пра–прадеда не захотел с ним разговаривать, и даже не повел бровью в его сторону. Драко заподозрил, что дело нечисто и хотел было позвать отца, но в тот самый миг из столовой донесся звук бьющейся посуды. Эльф разбил чашку. Она просто выскользнула из его рук, а сам эльф скорчился на полу, заливаясь слезами от бессилия. Драко приказал ему починить чашку магией, но тот так и не смог этого сделать. Тогда Драко взялся за палочку сам, но «Репаро» не поддавалось ему. Впрочем, Драко списал это на усталость и не придал этому значения. А утром на кухне вместо горячего завтрака его ждал холодный труп домового эльфа. Остальные эльфы тоже обнаружились уже мертвыми. То ли от стресса, терзавшего ее последние два года, то ли по каким–то еще неведомым причинам, в тот же день слегла Нарцисса. Вслед за ней занемог и Люциус, а к концу недели обнаружилось, что с дома пали все защитные чары. И Люциус, и Нарцисса первым делом вытолкнули Драко из дому, понимая, что дом, появившийся ниоткуда, быстро привлечет внимание магглов. Как у Драко хватило магии на то чтобы аппарировать в Лондон, он и сам не понял. Он очутился посреди Косого Переулка и обомлел: извилистая улочка, надежно сокрытая от глаз немагического населения, просто–таки кишела магглами. Они заходили в магазины волшебных палочек, они примеряли мантии, они выпускали сов на свободу, стучали по котлам, били о мостовую колбы и флаконы с зельями, ломали метлы. Драко бросился прочь оттуда, путь его лежал в Министерство магии, где — он надеялся — найдутся какие–то более–менее вразумительные пояснения. Но будочки, в которой обычно спускались в Министерство посетители, тоже не оказалось. На ее месте в асфальте зияла дыра, возле которой уже тоже копошились предприимчивые магглы. Драко еще не понимал, чем может обернуться для него знакомство с этими магглами, но что–то, похожее на инстинкт самосохранения гнало его как можно дальше от Министерства и вообще от мест, где раньше могли скапливаться маги. И Драко побежал. Он бежал по улицам, то и дело спотыкаясь, задевая прохожих плечом, сворачивая в какие–то переулки, улочки и дворики, пока в один прекрасный миг не налетел со всего разбегу на какого–то человека в странной одежде. Хотя, странной теперь казалась одежда Драко: брюки и рубашка еще могли бы смотреться прилично, но поверх них была надета мантия, которая выдавала Драко с головой. Он пробормотал извинения и уже собирался было скрыться, но незнакомец отточенным жестом остановил его.