Кицунэ Миято: Настаивать два часа и принимать после победы

— Что? Какой ещё факультатив? — возмутился Гарри. — Я ещё работу не получил, а тебя уже куда–то занесло…

— Эх, Поттер, Поттер, — укоризненно посмотрел на него Драко. — Ну, ты сам подумай, что у нас будет через два года, а?

— Э?.. Две тысячи шестнадцатый?.. — осторожно спросил он у друга. Иногда хитрые и коварные замыслы Малфоев, рассчитанные чуть ли не на десятилетия, ставили его в тупик. — А! О–о–о!!! — неожиданно понял он мысль. — Точно! Джеймс поступит в Хогвартс.

— Тебе сейчас, можно сказать, не дают с ним видеться, а после его одиннадцатилетия ты его вообще не увидишь, — скромно заметил Малфой.

— Ты прав, — выдавил Гарри, сражённый глубиной замыслов друга. — Тем более ребёнок не виноват… Ни в чём. Мне кровь из носу надо как–то задобрить Снейпа!

— У тебя на это ещё будет целых два года, — поднял палец Драко. — Но для начала не облажайся на собеседовании. Артефактор ему нужен позарез, отец сказал, что Северус и в прошлом году искал, но никого не нашёл, всё же специализация довольно редкая, и вся эта война в Британии…

— Ага, — с пониманием кивнул Гарри.

Он обучался у Мастера Альбера во Франции, и тот практически не работал с англичанами. Лишь протекция Малфоев позволила начать, а собственное упрямство — закончить далеко не лёгкое ученичество. Пожалуй, если бы в его жизни не было такого преподавателя, как профессор зельеварения, он бы не выдержал, в какой–то момент сорвался и всё бросил. Но ехидное лицо Снейпа и воспоминания о его сарказме и остротах помогали пережить неудачи, разбираться, пробовать снова и снова, верить в себя. Можно сказать, что он постоянно вёл внутренний диалог с профессором, доказывая тому, что справится. И справился. А теперь его помощь нужна Хогвартсу и профессору Снейпу. Да и обрисованные Драко возможности в параллель с этим были весьма заманчивы… Можно было действительно немного позаботиться о своей личной жизни и познакомиться с Харви Хаспером поближе.

— К тому же, Гарри, в Хогвартсе можно присмотреть себе невесту. Ты Лорд Блэк, Герой и вообще красавчик, а значит, не такая уж большая разница в возрасте не отпугнёт потенциальных невест. А ты сможешь понаблюдать девушек, так сказать, в естественной среде их обитания, — заметил Драко. — Мало ли, влюбишься в кого–то без памяти…

— Эх, Малфой, — вздохнул Гарри, прижимая ладони к груди. — Если бы ты не был женат на Астории, я бы предложил нам пожениться. Ты бы мне точно подошёл в качестве супруги, — он засмеялся, но осёкся от серьёзного выражения лица друга.

— У нас с Асторией магический брак, который не подразумевает развода, предательства или измен. Я испытываю к ней сильные чувства, можно сказать, что люблю её. У нас прекрасный сын. Но знаешь, Гарри… У нас с тобой очень высокая совместимость, больше восьмидесяти процентов, наверное, из–за этого мы не могли оставить друг друга в покое. В другом мире, при других обстоятельствах могло что–то получиться, но я доволен тем, что являюсь твоим другом, и всячески желаю тебе счастья.

— Спасибо, Драко… — немного растерялся он от такого признания. — Я постараюсь стать счастливым в кратчайшие сроки.

Малфой засмеялся первым.

— Да уж, постарайся, Гарри.

7 августа, 2014 г.

Шотландия, Хогвартс

Гарри уже достаточно времени провёл в волшебном мире, чтобы выработать некоторый иммунитет к странным и необъяснимым вещам, но он всё равно испытал удивление, когда увидел директора Снейпа. Гарри был осведомлён о долгожительстве магов, о «возрастной экспоненте» и для чего нужен обмен магией, который зачастую называли «обновлением». В конце концов, перед глазами был пример Лорда Люциуса, который в свои шестьдесят выглядел старшим братом Драко. Да и Леди Нарциссе невозможно было дать больше двадцати пяти лет.

Но Снейп!

Казалось, что с момента, когда Гарри поступил в Хогвартс, Снейп нисколько не изменился. В одиннадцать тридцатилетний преподаватель казался ему стариком, теперь же, когда самому стукнуло тридцать четыре, Гарри, неожиданно для себя, смотрел на одногодку. Всё такой же высокий, худой, стремительный, со слегка отстранённым выражением лица, на котором ярко контрастировали чёрные брови и глаза. Такая же чёрная, как смоль, шевелюра была забрана в низкий хвост, открывая щёки и высокий, без единой морщинки, лоб, из–за чего знаменитый снейповский нос с горбинкой уже не казался таким большим и выглядывающим из волос. Также новым в образе профессора зельеварения, как всегда наглухо запакованном в тёмную мантию, был угольно–серый шёлковый платок на шее.