Кристофер Сташефф: Чародеи [Побег. Чародей поневоле. Возвращение короля Кобольда]

Конь-робот пустился галопом к зарослям кустарника низкорослых деревьев у морского берега.

— Род, это бегство вряд ли необходимо! Мои мысли пока ясны!

— Знаешь, меня не волнует, хватит тебя удар в самый разгар битвы или нет!

— Тогда почему мы отступаем? — Векс замедлил шаг и остановился перед зарослями.

— Подожди. Доверься мне. — Род раздвинул ветки и юркнул в заросли. Отличное укрытие! Все идет по плану.

Но его волновало другое. Он внимательно оглядел берег. Было темно, солдаты зажгли факелы, чтобы видеть своего врага, и только они тускло освещали берег. Ему показалось, что он различает едва заметную, аморфную массу, медленно приближающуюся и вырастающую… но он не был уверен. Вторая волна солдат докатилась почти до лагеря неандертальцев, но варвары снова начали искать глаза противника. Сила влилась в варваров; Глаза их засверкали еще ярче. Строй грамарийцев остановился.

На флагмане Агата и Гвен сжали руки волшебниц, стоявших по обеим сторонам от них, и закрыли глаза, склонив головы.

Копья, пики и мечи снова ожили, медленно начали отбивать удары варваров. Неандертальцы отчаянно размахивали топорами во все стороны, начиная испытывать невыразимый страх перед сверхъестественной силой противника. Силы их таяли, копья ранили одного за другим, кровь текла рекой.

Сходя с трапа, отец Чиллди споткнулся и упал, распластавшись на песке. Пак самодовольно хмыкнул, отбросил в сторону палку, которую подложил под ноги монаху, и поспешил к нему, выписывая руками колдовские круги и произнося заклинание:

„Летописец, чье рвение ослепило тебя самого,

Будь привязан к правде, которую не увидишь!

На час потеряй свое зрение!“

— Что? Что случилось? — воскликнул отец Чиллди, приподнимаясь с песка. Он огляделся по сторонам, потом закрыл глаза, потряс головой, снова открыл их. — Как? Разве ночь стала такой темной? Совсем никакого света? — Потом лицо его перекосилось от ужаса, когда он понял, в чем дело. — Я ослеп! Господи, прости меня грешного… я потерял зрение!

— Что случилось, приятель? — произнес Пак низким голосом, подойдя к отцу Чиллди. — В чем дело? Святой отец?

— О, добрый человек! — Отец Чиллди дотронулся ладонью до него, потом нашел плечо Пака и ухватился за него. — Сжалься надо мной, я ослеп!

— Что за грех ты совершил, — прогрохотал эльф, — что Бог наказал тебя подобным образом?

— Не знаю. — Отец Чиллди покачал головой. — За гордыню, должно быть… ведь я осмелился описывать эту войну.. — Он вдруг вскинул голову, уставившись вдаль незрячими глазами. — Битва! Ох, незнакомец, сжалься надо мной! Все эти месяцы я трудился — записывал каждое событие этой войны! Не могу же я пропустить это последнее решающее сражение! Господи, сжалься надо мной! Добрый человек, останься со мной и рассказывай все, что видишь! Говори, что происходит вокруг!

— Но мне нужно идти, — пробубнил Пак, — помогать перевязывать раненых.

— Сам ты тоже ранен? — Отец Чиллди стал ощупывать его всего. — Давай я перевяжу тебя…

— Не стоит беспокоиться, — быстро ответил Пак, — кровь уже остановили. Так и быть, останусь с тобой…

— Ой, как хорошо! — воскликнул отец Чиллди. — Говори мне все, что видишь.

— Ну, хорошо, — Пак вздохнул. — Слушай внимательно…

— Да ниспошлет Господь тебе всяческое благополучие! — воскликнул монах.

Пак набрал побольше воздуха, вспоминая, чему учил его Род.

— Варвары и наши доблестные солдаты сражаются друг с другом; в воздух взлетают топоры; копья то поднимаются, то опускаются. Слышен звон оружия, ржание лошадей и крики солдат… да, но это ты и сам слышишь.

— Да, теперь я понимаю, что к чему! — Отец Чиллди снова схватил Пака за плечо. — Но главный волшебник! Где главный волшебник?

— Как же, вон он скачет на коне, — воскликнул Пак, показывая рукой в пустоту. — Он возвышается на своем громадном черном коне — такой могучий, широкоплечий, от лица его исходит такое сияние! — Он усмехнулся, довольный своими выдумками. — Да! Его руки словно якорные цепи! И исходит от него такое сияние, что все вокруг озаряется, и глаза его страшат каждого, стоит в них только посмотреть! А сейчас скачет он прямо в самую гущу врага, и солдаты кидаются в образовавшуюся брешь!

Сквозь ветки кустарника Род наблюдал за тем, как из огромного тяжелого кома появляются отростки, как увеличивается в размерах ведьмин мох. Он каким-то странным образом вытягивается выше и выше, превращаясь в гиганта. Огромный выступ принимает форму лошадиной головы, а верх распрямляется и сужается спереди и сзади, увеличивается по сторонам. Потом с каждой стороны появляются отростки и становятся руками; бесформенная масса сверху трансформируется в голову.