Светлана Жданова - Лисий хвост, или По наглой рыжей моське

Жестом велев стражникам оставаться на месте, он направился в одну из камер подвала. Там вытряхнул хвису из мешка и затянул на ней ошейник.

Теперь стоит объяснить своим бойцам, которым не терпелось порвать виновницу, почему пока этого делать нельзя.

Просыпалась я очень тяжело. Так, словно накануне вкалывала, а спать легла только несколько часов назад. Организм противился такому, но какое-то настойчивое чувство говорило – лучше открыть глаза.

Зрение упорно отказывалось подчиняться, выдавая какую-то околесицу. Право, сначала я подумала, что еще не проснулась и это страшный сон. Дурной. Наверное, я приложилась головой… хотя, судя по тянущей тяжести сзади, крылья еще при мне. Мой организм, как и у всех хвис, довольно устойчив к воздействию ядов, так что видеть галлюцинации под воздействием отравы я тоже не могу. Тогда откуда эти грубые каменные стены, откуда цепи и прочие железки? Вывод крутился на задворках разума, сдерживаемый от прорыва только моим упрямством. Ну не может же такого быть на самом деле? Или может? Я что, действительно в…

Нет!!!

Прикрыв глаза лапами, я зашептала:

– Мне снится. Мне снится! Снится! Пресветлые боги, пусть я проснусь в своей постели, пожалуйста! Я брошу заниматься всякой дурью. Я стану хорошей девочкой. Пожалуйста. Ну, хотите, я выйду замуж?! Мне больше нечего вам пообещать. Неужели вам жалко? Я выкину компьютер, перестану язвить и начну прикидываться нормальной. Только не надо меня закидывать еще куда-то. Верните меня домой!

– Прекрати скулить.

Я вскинула голову.

А лучше бы приложилась ею об стену посильней, дабы вырубиться и не видеть.

Не видеть холодных карих глаз.

Как этот цвет может быть ледяным? Как? Таким, чтобы промораживало тело до самых костей, чтобы застучавшее быстрее сердце вдруг практически остановилось. Как можно так измениться, что я едва узнаю это лицо?

Интересно, лисы умеют плакать? А то мне очень хочется…

– Что случилось, Рейвар?

Молчание. Ледяное. И этот ненавидящий взгляд.

Смотреть на него не было сил. Я и без того чувствовала каждым волоском гнев и лютую ненависть.

Прикрыв глаза, я какое-то время просто лежала. Умеют лисы плакать или нет, но мне не хотелось, чтобы он видел. Через несколько минут (когда во мне начали появляться дырки, протертые чьим-то чересчур назойливым взглядом) я резко вскочила и дернулась в сторону, проверяя натяжение своего поводка. Мало того, что на меня ошейник надели, так еще и как бешеную псину на цепь посадили.

Теперь понимаю, каково собакам, – просто жуть. Я фыркала и тихо поскуливала, испытывая цепь на прочность. А заодно и свою шею.

Сумасшествие схлынуло так же резко, как и накатило, оставив меня растерянно сидеть посреди каменного мешка. Я не понимала, что происходит, теряясь в догадках. К сожалению, единственный, кто мог объяснить, стоял грозным монументом. А в карих прищуренных глазах не было жизни, только смертельный холод.

Кажется, сюда кто-то шел. Подушечками лап я чувствовала слабое вибрирование пола, которое не различил бы даже эльф.

Р-р, ушастый, я до тебя еще доберусь!

Так, Лисочка, возьми себя в руки… то есть в лапы. Впереди еще разбор полетов, причем твоих.

Наконец дверь распахнулась, впуская злющего маркграфа и пару здоровенных лбов, обвешанных железом, – нашим металлистам такое и не снилось. Особенно меня порадовал пирсинг всех частей тела (хи-хи, интересно, действительно всех?). Не знаю, как эти качки истолковали мой заинтересованный взгляд, но они сделали попытку покраснеть, что при зеленоватом оттенке их кожи выглядело словно переизбыток хлорофилла в растительном организме. Забавно! Тот, который вошел последним, даже споткнулся.

Рейвар недовольно засопел.

– А чего она так смотрит? – возмутился зелененький. Бушрут, блин!

– А чего вы тут такие ходите? – не удержалась я. Знала, что влипла по самую хвостатую задницу, но не подразнить эти злобные морды не могла. Особенно Вареника. – Приличную девицу смущаете. – Подперев голову лапой, я делано вздохнула, выдавая самым томным голосом, на который только была способна: – Всегда любила мужчин в теле. Да с широкими плечами…

Наконец глаза Рея оттаяли. Теперь в них царило пламя. И читалось сильное желание меня придушить. Чем он и занялся. Быстро подошел ко мне и, схватив за ошейник, подтащил к стене и приложил об нее головой.

Сдержать обращение я оказалась не в силах. Короткая жаркая вспышка в теле – и шею стянул ошейник, явно не предназначенный для человеческих размеров.