Надежда Кузьмина - Пара не пара - парень не парень

Выпучив глаза на жуткую птицу, невесть откуда возникнувшую на дороге и очевидно собиравшуюся на него напасть, Фарш начал резво и решительно пятиться задом. К манёвру оказались не готовы ни кучер, ни не разделявший страха собрата перед гусями Кусака. Кусака отреагировал в привычной манере: мотнул башкой и клацнул зубами. Ясно, опять закусил удила и сейчас… Додумать не успела — «сейчас» наступило слишком быстро: Кусака задрал храп к небесам, а потом резко, рывком, опустил к копытам. Вцепившийся в вожжи кучер явно не ожидал такой подлянки на ровном месте и, так и не выпустив вожжей, рыбкой полетел с облучка. Угу, мягкого приземления на нашу чисто вымытую брусчатку.

Нервный секретарь опять вскочил на ноги и, как мельница крыльями, замахал руками. Это он так оригинально коней успокаивает или гусю помогает Фарша пугать? Похоже, второе. Фарш, заложив уши, дал мощного козла, с грохотом въехав по передку коляски копытами размером с суповую тарелку. Коляска подпрыгнула и дёрнулась назад. Фарш переступил, по-прежнему пятясь от страшной птицы, и долбанул снова… Пожалуй, так ещё раза три — и герцогу придётся раскошелиться на новое средство передвижения.

Кучер цыплёнком табака лобызал камни мостовой. Секретарь от толчка свалился на сиденье, чуть не на колени патрона, но продолжал жестикулировать в стиле «ветряная мельница в грозу». Сабельники успокаивали своих пританцовывавших коней и — поскольку вроде как при деле — благоразумно не вмешивались. Герцог вцепился в поручни коляски и метал молнии из глаз. Я старалась не захихикать: так и виделось, как их светлость предъявляет паре меринов обвинение в покушении на представителя Владыки при исполнении…

Но, пожалуй, пора проявить инициативу.

Подскочила к коляске:

— Сейчас помогу!

И метнулась вперёд, одновременно доставая свисток.

Лошади, как и собаки, улавливают звуки в ином диапазоне, чем человек. Наших коней с жеребячьего возраста дрессировали не только слушаться вожжей и команд, поданных голосом, но и свиста. Сигналов был всего десяток: разные аллюры, остановка, повороты, но я обучалась нужному тону и темпу почти три года — сложно воспроизвести что-то, чего сам не слышишь, а только щёки дуешь.

Кусака, услышав знакомую трель, немедленно встал как вкопанный. Фарш сдался не сразу — пришлось потянуть за удила и закрыть собой обзор, пока Верна резво утягивала хлопающую крыльями птицу назад в переулок.

Ну вот, кони успокоились, коляска цела… ну, почти цела… А сейчас, пока помятый, потирающий плечо кучер забирается назад на облучок, проверим, удалась ли операция «Гусь лапчатый».

— Всё в порядке, ваша светлость, — подскочила я к коляске снова. — Просто кони молодые, пугливые, обращаться с такими надо уметь. Говорил же, что пригожусь! Возьмите меня на службу, не пожалеете!

Герцог пристально уставился на меня:

— Кем, говоришь, на заводе был?

— Тренеру помогал.

— А почему уехать хочешь?

— Сирота я, тут оставаться мне незачем. Хочу мир посмотреть, стать кем-то. А лошадей я знаю. Примите на службу — вашим меровенцам все обзавидуются!

Рот герцога сжался, сделав губы ещё тоньше.

— Посмотрим. Я подумаю.

Это да или нет?

Как однажды сказала тётя: «Отсрочка — самая неприятная форма отказа».

— Мне платить много не надо, а кони тыщи стоят! Что, если опять испугаются и покалечатся?

Как в подтверждение моих слов ещё не до конца утихомирившийся Фарш всхрапнул и звонко долбанул кованым копытом по брусчатке.

— Ладно, беру, — кивнул герцог.

— Спасибо, ваша светлость!

Неужели вышло?

Три оставшихся дня я провела бурно, болтаясь и мотаясь между домом и особняком городского Главы. Надо было и успеть собраться, и явить пользу от своего найма, и умудриться не попасться на глаза никому из тех, кто хорошо знал в лицо Эльму Эл’Сиран, например, лорду Беруччи. Впрочем, Главе было не до переодетых стриженых девиц — судя по шепотку слуг, кроме призрачного пруда ценой в тридцать тысяч в отчётности нашлось много чего занимательного для пытливого ума. Но ещё интереснее был способ, которым Длани Правосудия это правосудие отправляли. Оказывается, казнокрадов в нашей стране не сажают в темницу и даже не прогоняют с тёплых мест — их просто штрафуют на сумму, сравнимую с ценой украденного. Интересно, куда пойдут эти штрафы?

— Эль, я понимаю, что ты нервничаешь, но не задавай риторических вопросов! — усмехнулась тётя. — Сама же понимаешь, что штраф, не подтверждённый никакими документами, — суть взятка. А кроме того, оставляя нечистых на руку чиновников на местах, ты получаешь идеально управляемых подчинённых — ведь каждый в чём-то виноват.