Василий Баранов - Хромой бог

— Грозовой фронт, парни. Будем обходить. — Сказал командир.

— Эх, время потеряем, — второй пилот был недоволен. — У меня у жены сегодня день рождения. Думал, успею. Опоздаю, влетит мне от нее.

— Что теперь делать. Работа у нас такая.

— Командир! — Крикнул второй пилот.

— Что там?

— Правый двигатель.

— Сбой в правом двигателе. — Доложили они земле. — Просим аварийную посадку.

— Командир, местный аэропорт не принимает по погодным условиям. Гроза. До ближайшего 250 километров. Не дотянем.

Из правого двигателя, словно подтверждая эти слова, вырвалось пламя.

Олег с ребятами сидел в машине. Дождь стихал.

— Ой, Флай! — Клен скорчился, как от боли.

— Клен, что случилось? — Олег встревожился. Кажется, парню плохо.

— Это Флай. Я не знал, что он так может. — Клен продолжал морщиться, преодолевая боль.

— Что может? — Как разобраться с тем, что происходит с пришельцами.

— Он лезет ко мне в голову. Я слышу его.

— Что он делает?

— Я не вижу, ничего не вижу. То есть вижу то, что видит сейчас Флай. Облака. Молния. Это я вижу.

Флор, я не вижу то, что здесь. Помоги. Моя голова! Он лезет в нее. Я вижу самолет. Он горит. Крыло!

— Чего там? — Флор сжал руку друга.

— Крыло горит.

Флай видел, как вспыхнуло крыло самолета. Бросился к птичке. Экипаж видел белую тень, метнувшуюся навстречу им. Он скользнула вверх. Экипаж боролся с огнем.

Система пожаротушения должна сбить пламя. Самолет терял высоту.

— Мы теряем высоту. Правое крыло горит, — докладывали они на землю.

В этот миг лапы Флая коснулись корпуса самолета. Лапы прилипли к корпусу. Флай взмахнул крыльями. Мощное тело дракона приняло на себя всю тяжесть машины. Теперь он мог держать самолет в воздухе. Пассажиры и экипаж почувствовали рывок.

— Что это? Пламя. Система не справляется с огнем. Что-то рвануло самолет в верх.

Флаю пламя не нравилось. Птичке больно. Он повернул голову вправо, дохнул холодом. Пламя погасло. Двигатель слева раздражал Флая своим шумом. И двигатель мешал ему держать равновесие. Флай дунул и на левый двигатель. Тот смолк. В кабине пилотов наступила тишина.

— Двигатели. Они встали. — Проговорил в полной тишине второй пилот.

— Мы падаем? — Командир смотрел на приборную доску. Стрелка указателя высоты стояла на месте.

— Нет. Мы держим высоту. Это лангольеры?

— Меньше читай ужасов на ночь, пилот.

Они летели. Они шли прямо на грозовой фронт. Вошли в грозовые облака. Зона высокой турбулентности. Рядом сверкали молнии, но самолет не чувствовал бушующей стихии.

Самолет прорывался через грозовой фронт. Его несла невиданная, но мощная сила. Эта сила легко справлялась с обезумевшей стихией. Они прошли основную часть грозового фронта. Скорость полета упала. Падала и высота, но медленно. Скорость упала до нуля. Сокращалось расстояние до земли.

— Мы, кажется, садимся. — Сообщил на землю командир корабля.

— Падаете? — Встревоженный голос диспетчера. Что происходит с самолетом не возможно понять.

— Нет. Высота изменяется медленно. В пределах нормы. Если ничего не изменится, мы мягко приземлимся.

Самолет опускался в полной тишине. Вверху остались облака. Внизу деревья, дома. Дорога.

— Олег! — Крикнул Клен.

— Что, Клен?

— Флай садится. Я вижу нас сверху. Флай несет самолет. Садится будет здесь. На дорогу сядет.

— С самолетом? — Черт возьми, тринадцатилетний пацан тащит самолет.

— Да. Сейчас он меня отпустит. Ой! Я снова могу все видеть. Дайте воды. Флор!

— Что, Клен? Плохо?

— Пройдет.

Олег разглядел силуэт самолета. Он двигался к ним. Над корпусом фигура дракона. Ритмичные взмахи крыльев.

— Вот это да! — Шептал Олег. — Такое увидеть.

Документалисты местного телевидения ехали в маленький соседний городок по заданию редактора. Разобраться с историей заселения людей из ветхого жилья в дом и вовсе не пригодный для жилья. Помочь людям и наказать нерадивых чиновников.

— Первым делом, заедем в администрацию. Пусть объяснят, как это происходит. Потом к дому. С жильцами поговорим.

— А может, наоборот. Посмотрим сами, что б не только по фотографиям судить.

— Хорошо. Смонтируем, завтра можно в эфир.

— Скукотища. Нам бы горячий материал. Что б на всю страну! Не только столичные репортеры могут. И серая провинция на что-то годится. — Любой оператор и журналист мечтает о звездном часе. Сделать сенсационный репортаж.

— Размечтался. Может, мечтаешь отправиться в горячую точку? В места боевых действий. Слава, а там и орден, а? Тебе здесь не хватает? Мы делаем полезную работу. Маленькую, но нужную.