Елена Руденко - Жена Темного Властелина. Инструкция по применению

И чего было не пойти по дороге? Повелась, как девчонка! Нет, не так! Тут скорее повелась, как Кузя на сосиску. Вот теперь и пожинаю плоды своей глупости. Ну, улыбнулась бы ей пару раз, да комплиментов пару добавила. И что? С меня же не убудет. Вот теперь бреду по лесу, пожиная плоды своей тупости.

Леарина, три часа спустя

Надеюсь, хоть иду в правильном направлении… Вот уже и темнеть начинает. А спать я где буду? Вдруг тут волки водятся?

Живот предательски заурчал, тонко намекая, что не мешало бы поесть прежде, чем он начнет переваривать сам себя. И чего было не пообедать нормально? Фигуру берегу, блин! Да за время моей полевой жизни от меня и половины не останется!

— Может перекусить чего? — спросила я сама у себя, а в животе опять одобрительно заурчало.

— Зверушка, кто ты? — спросила я тихо, легонько постучав по животу. С такими темпами можно с деревьями начать разговаривать!

— Не, дружок! Я тебя позже покормлю — с тобой намного веселее!

Одобрения я не услышала, но беседу решила продолжить, ведь такой собеседник лучше, чем никакой, поэтому развлекала его рассказами о своем детстве. Эх, как тут Кузи не хватает! Хотя, учитывая отсутствие еды, он бы ни за что не согласился!

Увидев меня, небольшой заяц покрутил лапкой у виска и скрылся. Или это он просто махнул ей… Наверно у меня уже галлюцинации на почве голода. Так и зеленые ежики скоро бегать начнут, или мышки. Помню, как мы когда‑то с Даном поймали несколько мышек и изменили их цвет на фиолетовый. Кузя еще долго от заикания лечился. Помог ему, как ни странно, тот же Дан, подсунув вместо сосиски небольшой муляж ящерицы. Веселое было время…

Болтушкой я никогда не была, но иногда у меня просыпается тяга пообщаться с кем‑то, как сейчас. Вот так разговаривая с собственным животом, я усмехнулась. Наверно я сейчас выгляжу такой же двинутой, как и моя мамочка, беременная братиками. Она разговаривала с Киром и Даном до самого их рождения. Братики были очень болтливыми, особенно Даниель. От меня ждали таких же бесед, пока я была в утробе, ан нет. Я предпочитала отмалчиваться.

Пора выбираться отсюда! Что говорят обычно? Мох растет на северной стороне дерева. Посмотрим…

Живот согласно заурчал. Казалось, что он может согласиться на все, что угодно, лишь бы поскорее получить хоть что‑то для переваривания. Пообещав себе съесть припасенный сухарик, я выбрала симпатичное дерево и двинулась к нему.

В результате осмотра старого дуба я отметила для себя, что теперь знаю, где север и совершенно не представляю, что там находиться. Эх, зря я не слушала преподавателя по географии… Гораздо интереснее было сделать какую‑то шалость, глядя, как молодой учитель краснеет.

Махнув рукой на всю эту ориентировку, я пошла прямо. А так как прямо в лесу идти проблематично (не пройду же я сквозь деревья), приходилось петлять. Пока брела солнце уже начало прятаться за горизонт. Показался уже знакомый дуб… Это я по кругу ходила?!

Опустившись на травку, попила водички и пообещала себе не двинуться с этого места, пока… Пока что, я не придумала. А что? Тепло, травка, птички поют…

— Уууууууу, — послышался вой где‑то вдалеке. А вот и причина — пора уносить ноги! Испытывать благосклонность судьбы не хотелось, поэтому пришлось карабкаться на ветку. Вой повторился, только к одному волку присоединился еще один. Они так скоро хор организуют!

— Хорошо, хоть не полнолуние, — проворчала я. Истории известны случаи, когда в день полнолуния оборотни сходили с ума. Причин этого безумия никто не знает. Да и сам оборотень, если и выживал после такого, то либо терял рассудок, либо ничего не помнил.

Устроившись поудобнее на ветке, достала обещанный себе сухарь. Живот возмущенно булькнул и попросил запить. Выполнив его просьбу, я достала из сумки веревку и привязала себя к столбу.

— Надо прекращать общаться сама с собой, а то так и свихнуться не долго, — проворчала я, обнимая сумку и обхватывая ногами ветку.

В это же время в замке Темного Властелина

— Черт, Кир, вот зачем я подбил ее на эту авантюру? — Даниэль уже готов был волосы на себе рвать от страха за сестричку. В семнадцать лет маленькой девушку назвать нельзя было, но все же слишком хрупкой казалась она.

— Я же говорил тебе! — пожурил брата Кир. Он‑то как раз был спокоен, зная, что Леарина не пропадет.

— И что теперь? Она же там одна! — обеспокоенно воскликнул Даниэль.

— Ну, раз ты так переживаешь, найди ее!