Алексей Веселов - Как исправлять ошибки (СИ)

– А я Леринея, – снова улыбнулась девушка. – Но все зовут меня просто Лера.

– Я… – мое прежне имя чуть было не сорвалось с губ, но я вовремя прикусил язык, – Дог.

– Если тебя это утешит, – невесело усмехнулся Эрмот Делимор, – ты не единственный, кого насильно вытащили из его мира. Мы все здесь – воины и маги, призванные без собственного согласия для спасения целой галактики, – он покачал головой. – Впрочем, не буду вываливать все сразу. Приди в себя, а потом кто‑нибудь боле сведущий тебя просветит.

Он поднялся и направился к выходу.

– Эрмот, а ужин?! – обиженно воскликнула Лера.

– Я не голоден и лучше поищу пищи для ума. А ты покорми мальчика, он выглядит измотанным. И расскажи ему, что знаешь.

Я почти с надеждой смотрел, как он исчезает за дверью, но, как только она захлопнулась, сердце сжала такая тоска, что я чуть не застонал снова. А Лера словно почувствовала, что со мной что‑то не так и легонько потрепала по плечу.

– Иди, поешь, – нет, ну как у нее получатся так открыто улыбаться? – Маркиз сказал, ты бежал, чтобы сбросить лишнюю силу. Ты же должен быть зверски голоден.

Я кивнул и поднялся. На единственном в комнате столе – письменном – стоял большой поднос, уставленный тарелками и судками.

– Надеюсь, кухня рядом, – брякнул я. – Не представляю, как ты это сюда дотащила.

– Только от двери, – засмеялась девушка. – Кухня на первом этаже, а мы сейчас на одиннадцатом, в башенном кабинете. Но поднос сюда левитировал маркиз.

– Он маг? – сразу встрепенулся я.

– Как и ты, как и я немного, – она пожала плечами и смутилась. – Я только ученица.

– Я тоже не мастер, – невольно скривился я.

– Но маркиз говорит, ты нам всем сто очков форы дашь! Ой! – она вдруг прикрыла рот ладошкой и уставилась на меня широко распахнутыми глазами в полной растерянности.

– Что? – не понял я.

– Я вспомнила. Ты же… ты же был девушкой… Да?

Меня накрыло ужасом. Знает? Она знает? Знает неизвестный мне маркиз, который все рассказал неизвестному мне Винсу. И Эрмот Делимор – имя прокатилось в голове малиновым звоном гигантского колокола – тоже будет знать. Это только вопрос времени. И тогда каждое мое движение, каждый взгляд, каждое слово смогут выдать меня, унизить, растоптать. Я стану посмешищем. Я буду жалок. И, скорее всего, в этом сказочном мире магов и воинов, маркизов и графов, великих сражений и дуэлей за даму сердца, в мире ничего не знающем о равноправии секс‑меньшинств, не видевшем гей‑парадов и див‑трансвеститов на пьедесталах шоу‑бизнеса, в меня станут тыкать пальцем и окатывать презрением, как диковинку в цирке уродов. Почему? Почему случилось так, что именно в этом теле я встретил судьбу, которая должна была стать моей в той, другой жизни?

Я с такой силой сжал кулаки, что согнул вилку. Вот она, моя новая жизнь.

– Дог? – Лера внимательно смотрела на меня и больше не улыбалась. – Я сказала что‑то не то?

– Нет, – я заставил себя расслабиться. – Просто… просто прошло слишком мало времени… наверное… Я… Это странно… я не всегда могу понять… мыслить, как парень… – я внутренне ужасался тому, что говорю, не понимал, зачем я это делаю, но не мог остановиться. – Особенно, когда сплю… когда просыпаюсь… Я знаю, что должен… нужно привыкнуть, но… не знаю, как объяснить. Образ мышления, сложившийся годами, невозможно изменить за три месяца. Можно привыкнуть к мелочам, даже к телу, но думать, чувствовать…

– Не надо, я поняла, – Лера положила ладонь на мою сжатую руку. – Наверное, тебе не просто. Я… я бы не смогла, я думаю. И чувства… – в ее взгляде промелькнула такая печаль, что я невольно накрыл ее руку своей. Лера вздрогнула и покосилась на меня. Потом пытливо заглянула в глаза. – Успокой меня. Скажи, что когда ты был девушкой, ты не успел никого полюбить. Потому что…

– Почему?

– Потому что я знаю, каково это – вопреки.

И я стала самой собой. Словно прокрутилось назад время, и я была не в странной комнате странной башни уже третьего по счету мира, а в родной общаге, с девчонками, в один из тех редких моментов, когда никто никого не пытался подкалывать, а всем было просто хорошо и грустно одновременно, моментов истины и абсолютной откровенности.

Мы съели ужин и выпили бутылку вина, принесенную Лерой для Делимора. И мы говорили. Говорили, говорили, говорили… Наверное, это было нужно нам обеим.

– Лер‑р‑р‑ринея‑я‑я! – рык появившегося в дверях человека заставил нас обеих вздрогнуть. – Что, черт подери, здесь происходит?!