Сергей Степаненко - Сила Разрушителя

Может, в колдовском зрении что увижу? Так, несколько секунд сосредоточенности… На стене загорелся отливающий зеленью контур. Интересная картинка вытанцовывается…

Потом я сделал первое, что пришло в голову, — прикоснулся острием кинжала к светящейся линии. Оторвать уже не смог — лезвие словно приклеилось. Несколько раз дернув, убедился в бесполезности затеи и с некоторой опаской потянул оружие вниз, вдоль светящейся линии. Клинок медленно пополз в заданном направлении, острие удерживалось словно магнитом. Еще, еще…

В какой-то момент раздался щелчок открывающегося замка и часть стены растворилась прямо у меня на глазах, оставив пахнущий пылью проход с видневшейся в нем винтовой лестницей.

Я снова посмотрел назад — ни отец, ни Лекса так и не объявились. И где их носит? Я сделал шаг от подмигивающего колдовским светом прохода — мало ли какие опасности там прячутся? Самое умное — посоветоваться с отцом. Но вдруг, пока я буду его искать, проход закроется?

Да гори оно все! Папаша стал тем, кем стал, вовсе не потому, что шарахался от каждой предполагаемой опасности и каждый раз советовался со старшими и более опытными, а как раз наоборот! А мне надо, просто необходимо узнать, что же там, за дверью!

Держа перед собой кинжал, я со всей осторожностью двинулся вперед. Потолок не обрушился, никто не выскочил на меня из темноты. Пыль, паутина, затхлый воздух. Спирали лестницы уходили куда-то ввысь: туда, где, заметные лишь в колдовском зрении, вспыхивали и гасли разноцветные искры. Все так же не опуская клинок, я начал подъем. Подошвы сапог оставляли отчетливые следы в слое вековой пыли. Целые гирлянды паутины заплетали все вокруг, местами перегораживая мне путь. Я отодвигал их ладонью, с тоской вспоминал о венике и время от времени оглушительно чихал. Походу, перебудил всех местных призраков, только они не торопились посмотреть, что за страшный зверь забрался в их древнее жилище.

По мере продвижения колдовских сполохов становилось все больше, и наконец я смог разглядеть их источник (ну, по крайней мере, мне так казалось). Лестница упиралась в тяжелую, окованную железными полосами дверь. Расцвеченная беспорядочно мечущимися огоньками, она сияла не хуже рождественской елки. На самом деле, от нее веяло скорее опасностью, чем праздником, и в других обстоятельствах я бы поостерегся. Но сейчас, понимая, что там может находиться моя мать…

Ну да, да! Пыль, паутина, веками нога не ступала… но, в конце концов, — кругом сплошная магия! Может, это маскировка такая. Кроме того, меня просто тянуло заглянуть за эту дверь. Интуиция, наверное… Памятуя о том, как мне удалось открыть первый проход, я прикоснулся к двери граненым клинком… и тут же получил отдачу, как в детстве, когда бабушкину вязальную спицу в розетку сунул. Брр, незабываемые впечатления! В общем, ясно, здесь что-то другое. Знать бы что.

А как на моем месте поступил бы отец? А если… да ну, глупость! И все же… Я отключил колдовское зрение. Темно, вот и все что можно сказать. Нет, не совсем. Серый рассеянный свет шел откуда-то сбоку, но я никак не мог определиться с его источником. Зато теперь смог рассмотреть дверь и определить, что закрыта она на простейший крючок. Тем не менее, памятуя о предыдущем опыте, хвататься за него я не торопился.

Может, обмотать ладонь рукавом? Или так…

Я поддел крючок ножом. Едва сталь коснулась крючка, обсидовит в рукояти вспыхнул рубином. Даже обычным зрением стала видна сеть заклятия (нужный термин сам собой всплыл в голове), которая вдруг потекла, как подмоченная акварель, но не вниз, а к ножу! Мгновение — и дверь очистилась, а кристалл в рукояти хоть и погас, но приобрел багровый оттенок.

Крючок упал, дверь приоткрылась. Мне тут же стало не до размышлений о причинах и следствиях, и, позабыв про осторожность, я шагнул в комнату.

И тут же провалился в густую пыль чуть не по щиколотку. От моих шагов она немедленно поднялась в воздух, окружив меня небольшим облачком. В носу и горле словно наждачкой провели, я чихнул. Ой, мама! От простого чиха поднялась неплотная пылевая буря. Так не пойдет! Чихая и матерясь, я бросился к окну, занавешенному тяжелыми шторами.

Стекло оказалось мощно засижено мухами, черно-серыми россыпями валяющимися рядом. Сквозь него с трудом пробивались даже лучи закатного солнца. Отодвинул портьеру, еще пару раз чихнул и, не без труда справившись с мудреным запором, распахнул тяжелые створки, впуская солнечный свет и свежий воздух.