Андрей Романов - Йома

- А босоногий, с него и взять-то нечего - заявил какой-то сопляк с луком и смачно на меня харкнул, урою гада.

- Ты чего на хорошую вещь плюешь, - подошедший бородатый мужик отвесил шкету затрещину. - И вообще кто тебе разрешал из кустов вылезать? Ты же с луком.

- Так я это, попал же, он готов! - заоправдывался стрелок и попятился.

- Видел я как ты попал, криворукая твоя душонка, сказано было в шею метить, а ну как у него кольчуга? - продолжал отчитывать горе стрелка бородач

- Так дед Митяй тоже в сердце стрелял!

- Тоже? Да дед Митяй лучший охотник, у него глаз наметан и он броню и под шубой углядит, а тебе шкет, куда велено туда и надо было стрелять. Хорошо Митяй первым попал и этот заваливаться начал, а то бы ты со своей косорукостью ему еще и штаны испортил и так вся рубаха кровью залита, никакого прибытка, только стрелы зря потратили, и только попробуй их сломать!

Я лежал и слушал этот диалог, не от большого любопытства, а в ожидании, когда вся шайка соберется вокруг моей тушки. Семеро крестьян три бородатых мужика и четверо юнцов лет пятнадцати, видимо их сыновья уже собрались, но к телу не притрагивались, видимо дожидались, кого заставят труп шмонать, брезгливые, а вот Митяй как засел в кустах так и не выходил, видимо самый опытный.

Эх, не дождусь я восьмого, этот малолетний ворошиловский стрелок уже с ножом ко мне наклоняется, пора действовать. Резкий перекат на спину и одновременный удар, молниеносно извлеченным из ножен мечом, плоскостью, поскольку этого гада, я так просто убивать не хочу. Паренек, получив по ноге тяжелой железякой, жалобно всхлипнул и начал заваливаться на бок, а я уже привстал на колено и с хеканьем запускал в полет свой меч.

Были у меня и метательные ножи, но гадкий Митяй засел за густым кустарником и я опасался, что ножи до него просто не долетят, а вот тяжелый меч, пущенный с нечеловеческой силой им уже не остановить. Стрелок действительно оказался мастером, с того момента как я проявил признаки жизни прошло меньше секунды. Никто из стоящих рядом даже не осознал опасности, а в меня уже летела стрела. Правда и в стрелка уже летел меч. Листовидный наконечник подрезал мне ухо и поцарапал висок, благо я успел увернуться, а вот лучник повторить мой фокус не сумел, минус два.

Тут и остальные начали что-то соображать, но было уже поздно, я выхватил второй клинок и сразу три ноги лишились своих хозяев, правда, две из них принадлежали одному человеку. Половина противников ликвидирована, бородача, задумавшего насадить меня на копье, я укоротил на голову, просто перехватив его не хитрое орудие труда свободной рукой у наконечника, а силенок состязаться со мной ему не хватило. В самую сообразительную троицу, задумавшую спастись бегством, полетели метательные ножи. Вот и пригодились. Осмотреться, прощупать местность нюхом и сенсорикой, никого. Теперь пора заняться целительством, а то стрела в животе при каждом движении доставляет массу незабываемых ощущений, да и в плече не сильно отстает.

Опыт извлечения инородных предметов из тела у меня уже был, но теперь я решил испытать еще один способ. Ведь трансформировать свое тело так чтоб стрела выпала сама в боевой обстановке будет трудно, слишком сильная концентрация нужна. А вот если попробовать испепелить стрелы напором жизненной силы, или просто вытолкнуть их, за счет того же напора. Понятно, что в этом случае вся маскировка полетит к чертям, но она и в случае трансформации летит туда же, а для боя этот способ выглядит перспективнее.

Решив так, я разогнал свой очаг и пропустил по телу волну ёки. Ух, хорошо, прямо переполнен бодростью и энергией, лишь мимолетное жжение на месте ранений чуть испортило кайф. Но и жжение быстро прошло, стрелы вылетели из тела, а ранения стали стремительно зарастать.

Теперь можно и перекусить. Только зрителя усажу в первый ряд.

Как не трудно догадаться, зрителем был паренек с садистскими снайперскими наклонностями. Не говоря ни слова, я поднял один из топоров, которыми в большинстве своем были вооружены бандиты, и сойдя с дороги, срубил на высоте полуметра молодое деревце. Отличный кол получился. Мужик, которому я отрубил ногу, был еще жив и мрачно, с печатью обреченности на лице следил за моими действиями. А вот паренек еще не осознал всей ситуации и пытался скулить о пощаде.

- Пожалуйста, не убивайте меня, я больше не буду, мы ни чего плохого не хотели, так получилось… У меня деньги есть, много, я все отдам, только не убивайте! - размазывая грязь и сопли по лицу ныл обреченный.