Рейнеке Патрик: Ива и Яблоня: Новое платье королевы

Он со вздохом отошел от окна и, сев за письменный стол, начал подписывать приглашения.

И вот она стоит и держит в руке картонную карточку, на которой каллиграфическим почерком написано имя ее отца. В заключительной фразе "с супругой и двумя дочерьми" слово "двумя" зачеркнуто и неровным почерком написано "тремя". Теми же чернилами и той же рукой поставлена подпись: "С искренними пожеланиями, Ваш H." "Н." значит "Hortensius", инициал принца. Интересно, сколько было потрачено времени на выбор оформления этой крошечной карточки?.. Сколько времени потребовалось королевскому секретарю, чтобы вписать все имена?… Как тщательно рассчитывали количество приглашенных персон на королевской кухне, подбирая закуски?… И вот возвращается из-за границы этот повеса и одним росчерком пера пускает на ветер результат договоренностей многих и многих людей. Столько разговоров было об этом бале! Кого позовут в первую очередь, в общем-то, было известно заранее. Но пока еще оставалась хоть какая-то возможность примкнуть к избранному кругу, матери только и делали, что изводили своих мужей, заставляя их из кожи вон лезть, чтобы добиться включения в заветный список. Сколько было выпито вина и кофе, сколько заключено удачных сделок, сколько было роздано обещаний и составлено соглашений!..

Накануне они ездили в город, прикупить кое-что для шитья. Марион со смехом рассказывала о том, с какими физиономиями являлись к ней отцы семейств после вручения им злополучных карточек. Лица, которых тщательно старались не допустить в число приглашенных, неожиданно оказались приглашены и не знали теперь, чем им придется за это расплачиваться в будущем. Те же, что заплатил высокую цену за попадание в список, вдруг оказались в окружении тех, кого они не желали знать и не хотели видеть. Хотя, разумеется, все это было довольно смешно. Непонятно, зачем вообще весь этот фарс. Невеста потребуется всего одна, и кто это будет, наверняка, дело уже решенное. Бал же, наверняка, задуман лишь для того, чтобы обставить это решение как личный выбор будущего монарха. Она даже догадывалась, кто входил в число основных кандидаток, предложенных принцу на выбор. Собственно главная интрига состояла именно в том, кого в итоге было решено облагодетельствовать родственными узами с королевским домом — "город" или "деревню". То, что в мечтах приглашенных на бал девушек рисовалось как романтическая история, на деле должно было стать указанием на дальнейшее развитие страны.

Ей нравилось представлять себе большую политику. Иногда перед растопкой плиты она проглядывала старые газеты и пыталась представить себе этих людей из высшего света, которые курят красивые папиросы или даже сигары, собираются в изысканных гостиных, пьют дорогой кофе из тончайшего фарфора и, постукивая пальцами с аккуратно постриженными ногтями по отполированной до зеркального блеска поверхности стола, вершат судьбы людей. Потом она усмехалась самой себе, рвала газету на части, комкала и засовывала в топку.

Вчера она точно так же разорвала и скомкала листок, где уже в который раз была напечатана старинная фотография их величеств — молодые, счастливые, сразу после рождения сына. Тут же был помещен портрет его высочества семилетней давности, до его отъезда заграницу. Принц почему-то всегда представлялся ей высоким брюнетом, хотя судить о росте и цвете волос по газетной фотографии было, по меньшей мере, смело. Юноша в костюме для верховой езды стоял, опираясь ногой о стул: аккуратная стрижка, тонкие усики, белые перчатки, хлыстик в правой руке. Воплощение безделия и самодовольства. Как можно хотеть выйти за такого замуж? Тем более, если это правда — то, что о нем говорят. Что до своего отъезда он просиживал все вечера в городском кабаке с заезжими студентами в окружении недостойных женщин. Страшно даже представить, что он мог вытворять в Австрии…

И вот вчера она разорвала и сунула в топку его портрет, а сегодня этот человек почему-то включил ее в приглашение… Но она будет благоразумна, и конечно же, никуда не поедет… танцевать она все равно не умеет, а если и умеет, то давно разучилась… вести светские разговоры она не способна… ведь это большое искусство, ты знаешь, разговаривать с мужчинами, которые пожирают тебя глазами… но тебе это все равно невдомек, потому что кто же посмотрит на такую замухрышку… ты такая тощая, кожа да кости, а ведь кормишь тебя, кормишь, а ничего в прок не идет… и эти твои ужасные манеры, никогда не слушаешь старших… учишь, учишь тебя, как себя вести, как одеваться… и когда ты привыкнешь, наконец, носить корсеты…. да и как можно идти на бал, когда у тебя даже нет платья…нет, конечно, если ты успеешь себе сшить платье… но ты, наверняка, не успеешь… да и не из чего, и так уже на ткани, тесьму и булавки ушло больше денег, чем семья может себе позволить… и потом, надо же на кого-то оставить дом… Себастьян уже стар, а в честь праздника, наверняка, напьется…