Сворн Турайсеген - Враг хозяина штормов

Кэйа посмотрела на меня непонимающим взглядом, но потом словно осознала, что ей задали вопрос.

— Он всегда…

— Всегда следил за всем происходящим, — пришла ей на помощь Гутрун. — Я везде успеть не могла, а он… — Женщина бросила взгляд в сторону тела брата, её грудь резко поднялась, словно она хотела сделать вдох поглубже и успокоиться. — Ярни не чурался никакой работы. Господин Глёмт…

На этот раз вздрогнул я. Не люблю, когда произносят моё родовое имя.

— Оларс, никаких господинов. Я уважал и ценил Ярни, так что не оставлю это так просто. Но дайте мне немного времени.

Они не возражали. Гутрун снова уставилась на тело брата, а Кэйа растерянно переводила взгляд с меня на свою хозяйку и назад. Оставив женщин, я подошёл к лекарю. Ощущение, что кто-то сверлит мне взглядом спину, только усилилось. Ну, найду этого шутника — точно мало не покажется. Обычно такое молчаливое разглядывание очень здорово действует на нервы.

Мотнув головой, я взглянул на лежавшего хозяина постоялого двора. Сразу и не разглядеть жутких синих полос на шее. Кто же тебя так? Вопросов тьма, ответов — увы, ни одного. Чересчур бледный мёртвый Ярни застывшим взглядом смотрел в ночное небо.

Я присел рядом и тут же почувствовал пробирающий до костей холод, исходивший от его тела. Вот так новости! Протянув руку, медленно провёл ладонью над его головой и плечом. Руку захлестнул ледяной смерч, пальцы тут же заледенели. Я шумно выдохнул.

Лекарь искоса глянул на меня, но ни о чём спрашивать не стал. Судя по огоньку, зажегшемуся в его тёмных глазах, он понял, кто именно перед ним находится. Надо же, сообразительный. Неожиданно мою ладонь прошила острая боль. Скрипнув зубами, я убрал руку, не рискнув продолжать. Так-так, люди тут ни при чём, здесь кое-что поинтереснее. Но магии нет и следа. Если быть точным — человеческой магии. Но есть то, что людям не свойственно.

Лекарь встал вместе со мной, глядя так, будто я мог сию секунду назвать убийцу. Сзади неслышными шагами приблизилась Гутрун.

— Перенесите тело в какую-нибудь из комнат, где окна выходят к лесу. Приведите в порядок и оставьте, — в моём голосе появился чеканный холод, словно скрытая сущность, почувствовав, что в ней нуждаются, начала прорываться наружу.

— Да, господин Посредник, будет сделано, — ответила она, чуть наклонив голову.

— И пусть уже все разойдутся, не на что больше смотреть.

Я не следил за тем, что происходило дальше. В Гутрун сомневаться не приходилось. Даже во внезапном горе, она не теряла присутствия духа и находила в себе силы. Мой путь лежал к лесу. То, что убило Ярни, пришло оттуда.

Задетый носком сапога камешек полетел вперёд. Вот тебе и спокойное местечко, Оларс.

Посредники — древняя профессия, которой могли овладеть сильные маги и ведьмы. Быть Посредником — значит постоянно держать связь между миром мертвых и живых. Чувствовать, понимать и принимать решения. От такого постоянно «подвешенного» состояния, Посредники растрачивали собственные силы, в результате чего жили меньше обычных смертных. Старый Посредник — большая редкость. Если, занимаясь своим делом, он сумел долго прожить, то значит, был не только хорошим учеником, но и от рождения обладал редкостным даром. Слишком уж серьёзная и тяжелая работа — держать одной рукой мёртвых, а другой — живых. Обычно к таким, как мы, обращались желавшие услышать волю покойного или при расследовании убийств. Чего не говори, это никогда не было лишним. Соответственно, из-за этого у нас есть как друзья, так и злейшие враги. Наша работа всегда считалась семейным делом. Если Посредником становился человек со стороны, то либо просто не было ближайшей родни, которую можно было обучить, либо…

Я обернулся, взглянув на жёлто-рыжий свет в окнах. Голосов со двора уже не услышать — Гутрун и лекарь быстро управились, молодцы. Значит, я быстрее сделаю работу. А о Йорде и мальчишке волноваться не стоит. Даже если эта гадость доберётся до них, рисе сумеет постоять и за себя, и за пленника.

Выйдя за калитку, я снова зашагал к лесу, стараясь не оступиться на узкой тропинке.

Так вот. Обычно второго «либо» просто не бывает. На своём веку я знал лишь двоих Посредников почтенного возраста. Моя бабка — Ингва Глёмт и её учитель. Впрочем, его я видел ещё, будучи ребёнком, поэтому утверждать, что он жив, здоров и благополучен, не рискну. Кстати, уже тогда ему было за восемьдесят.

Бабушка прожила семьдесят два года. Кто его знает, возможно, это был бы не предел, но в одну из ночей, когда произошло нападение на наш дом — её убили. Как и всю мою семью. Меня, кстати, тоже жалеть никто не собирался.