Кристофер Голден - Охотники за мифами

Слова прозвучали так странно и сурово, что Оливер снова остановился и внимательно посмотрел на него. Что такое Завеса? Откуда пришел Фрост? И если это существо, этот зимний человек — и впрямь персонаж легенды о Джеке Фросте, то как насчет прочих мифов и легенд?

Фрост вздрагивал, морщился от боли. Несколько секунд он всматривался в метель, тревожно обшаривая взглядом темноту.

— Пожалуйста, — с мольбой произнес зимний человек. — Поспешим.

Любопытство разбирало Оливера, но боль Фроста, его страх удерживали от расспросов. Если даже ему не суждено узнать ничего больше о тайнах мира — он уже увидел столько, сколько не рисовалось и в самых радужных мечтах.

Он распахнул дверь, и буран ворвался в дом. Снег вихрился вокруг них водоворотом. Ветер тянул Оливера за одежду, мелодично звенел волосами-сосульками на голове у Фроста. Они выбрались наружу, и Оливер с трудом закрыл за собой створки. Ему показалось, что на щелчок замка где-то в доме откликнулось эхо.

— Пойдем. Здесь недалеко, — сказал он зимнему человеку.

Снаружи было ненамного темнее, чем в доме. Оранжевые рождественские гирлянды на окнах причудливо высвечивали хлопья падающего снега. Оливер похвалил себя за то, что догадался замотать шею шарфом: ветер нещадно колол щеки, снежинки летели в глаза, липли к ресницам. Приходилось то и дело моргать, чтобы видеть дорогу. Он низко склонил голову, чтобы ветер и снег не били в лицо, и заметил, что Фрост не оставляет следов. Касаясь снега, его ступни словно сливались с ним, перетекали, и объем в пространстве, который Фрост только что занимал, мгновенно заполнялся снегом снова. Декабрьский призрак лился сквозь буран, который сам и затеял, а буран словно не замечал его существования.

Оливер волок Фроста к утесу. Холодный ветер свистел в ушах. Плечо заныло, боль отдавалась в шею. Ноги стали ватными, словно отказывались тащить такой груз, как Фрост. Но Оливер не сдавался. Стиснув зубы, он со стоном пробивался вперед, а метель пробирала его до костей. Мороз и тяжелая ноша отвлекали от вопросов; он сосредоточился только на своей неотложной задаче.

Они приблизились к утесу, под которым бушевали волны, и Оливер в замешательстве остановился.

— Что теперь? — спросил он, пытаясь перекричать вой ветра. До края утеса оставалось всего футов сорок. — Если мы подойдем слишком близко, нас может…

— Это твоя земля? — спросил Фрост голосом, напоминающим хруст весеннего льда на озере.

— Моего отца, — ответил Оливер, смутившись.

— Нет, вот эта. Где мы стоим. Она не… общая?

Оливер покачал головой. Зимний человек нахмурился, опять оскалив ледяные клыки. Поморщился от боли и снова схватился за бок. Несмотря на мороз, из раны по-прежнему струилась вода.

— Наша. Семейная собственность.

Фрост зарычал, заставив Оливера содрогнуться от страха. Но потом тот понял, что пришелец рычит от боли, а не от гнева. Голубой туман непрестанно тек из прищуренных глаз. Напряженно щурясь, зимний человек вглядывался в темноту.

— Ты должен отвести меня на самый край.

Смахнув с ресниц снежинки, Оливер перевел взгляд на утес. Глядя на снежные вихри, бившиеся о скалу, он вспомнил, как Фрост крутился в эпицентре снежной воронки.

«Бросай этого снеговика к чертовой бабушке, разворачивайся и беги домой! А этот сможет и сам доползти куда ему надо. На кой я ему сдался?»

Бледно-голубые глаза мрачно смотрели на Оливера.

Он пообещал помочь.

— Хорошо.

Оливер окончательно решился. Разве так уж часто доводится людям встречаться с настоящим волшебством? Он снова двинулся к краю обрыва. И вдруг почувствовал, как зимний человек напрягся и склонил голову набок, точно прислушиваясь.

— Что…

— Тихо! — оборвал его Фрост.

Оливер тоже прислушался. Ветер завывал, почти кричал… Но через секунду стало ясно, что кричит не только ветер, но и нечто иное, скрытое бураном и тьмой.

— Вперед! — рявкнул Фрост. — Надо идти, иначе все пропало!

Это был бред. Сущее безумие. Сквозь вихри снега еще виднелись лампочки рождественских гирлянд, увивавших отцовский дом. Огоньки мира, который Оливер знал с рождения и которому доверял. Вернуться туда мешала не только его тяжелая ноша, но и нечто другое…

Что-то неуловимо изменилось. Он оглянулся. Снег хлестал в лицо. По загривку пробежали мурашки, словно кто-то недобрый стоял за спиной. Казалось, ветер мешает идти, но он понимал: ноги сковывает не ветер, а страх.

— Пожалуйста! — задыхался Фрост.