Душа на продажу (СИ)

выходила. И я, набравшись сил и злости, начал докапываться до истины. Мне

рассказали, что в то же время в лесу, не принадлежавшем ни мне, ни Йозефу,

владельцу соседнего земельного надела, проходила охота. И был там никто иной

как сын Йозефа Дал, у нас с ним всегда были непростые отношения, и он

открыто угрожал мне. Когда я поехал к его отцу и рассказал свои домыслы, он

рассмеялся и выгнал меня. Но моё войско было сильнее, чем его, и я убил его

сына за то, что хотел убить меня. Но я ведь ошибся! А Перхта знала обо всём, и

ничего мне не сказала, я бы помог ей…

- Ян, — выдохнула я, переваривая рассказанную историю, и теперь поняла,

почему он так возбуждён и расстроен.

- Вы понимаете, Лорель, я на самом деле был монстром. Всё, что обо мне

рассказывал мужчина вам, правда. Я был жесток, не слушал никого, я был полон

желания отомстить…

- Ян, но ведь вы не знали, — ласково сказала я, он остановился и посмотрел на

меня.

- Я должен был проверить, перед тем как возомнить себя всемогущим. После

этого меня возненавидел мой народ, потому что набеги соседних земель

увеличились. И даже после того, как и подчинил себе землю Дузанеков, люди не

перестали меня бояться, — его лицо было полно отчаяния и невозможности

поправить свою жизнь. Он раскаивался в своих поступках и винил себя во всём,

моё сердце охватила тоска.

- Ян, то, что сделано, нельзя вернуть. Но теперь вы знаете правду…

- Мне от этого легче не станет, — перебил он грубо меня.

- И что, теперь вы будете оплакивать загубленные жизни, которые не

воскресить? Это глупо! — возмутилась я, и только по реакции мужчины

напротив поняла, что погорячилась.

Его лицо разительно поменялось, ожесточилось, губы превратились в одну

белую линию, а глаза были готовы и меня казнить. От него веяло яростью, что я

сделала шаг назад и судорожно задышала. Но в секунду его лицо смягчилось,

он, закрыв глаза, запустил руку в волосы и простонал какое-то ругательство на

своем родном языке.

- Простите меня, Лорель, вы правы, а я разозлился. Со мной так никто не

говорил ранее, и сложно привыкнуть к вашей эпохе равноправия, —

успокоившись, объяснил он своё поведение.

- Ничего, — промямлила я, но сделала ещё один шаг назад на всякий случай.

- Перхта, — рявкнул Ян, и девушка появилась рядом со мной.

Он снова начал ей говорить по-чешски что-то, по его тембру можно было

понять, что муж её ругает. И только сейчас до меня дошло, только сейчас я

осознала действительность, что передо мной муж и жена, а Ян развлекался со

мной. Что-то укололо меня, да так сильно, что глаза помутнели. Это была обида,

сейчас я полностью приняла факт, что Ян мне понравился как мужчина. И

поэтому я решила ему помочь, не из-за сострадания, а из-за симпатии, которая

известна всему миру, как влечение. Это была молния прозрения, она резанула

меня, и я не могла пошевелиться.

От своих же мыслей и выводов стало противно, я сама себя раздражала. Он был

женат, он призрак, он не живой, но он заставлял моё сердце биться быстрее, а

дыхание сбиваться.

Это потому что он из другой эпохи, он с тобой говорит на «Вы». Он учтив, он

обаятелен, он идеальный граф по всем параметрам. Только по этим причинам он

мне понравился, был приятен и не вызывал отвращение, — нашла я выход и

вернулась в зал, где супруги, а, точнее, супруг выливал свою ярость на

трясущуюся девушку.

- Простите её, — услышала я свой тихий голос, и шум прекратился.

- Что вы сейчас сказали? – озадаченно переспросил он.

- Она вас простила, так простите её за желание спасти того, кого она любила.

Она была под властью страха, а вам не могла довериться, потому что вы для неё

были чужим человеком. И у Перхты был только один способ заслонить спиной

своего братика – подчиниться отцу. Если вам будет легче, то вините его, но не

жену, — уверенно произнесла я, глядя в синеву глаз мужчины.

Он опешил и перевёл взгляд на девушку, которая шевелила губами, как будто в

молитве.

- Посмотрите на неё, разве вам её не жаль? Она столько столетий бродит тут,

возможно, ожидая вашего прощения. Так подарите ей это, ведь и вы докажете

самому себе, что вы милосердны, что вы умеете прощать и признавать свои

ошибки, — добавила я и напряжённо смотрела на Яна, который то хмурился, то

изумлялся.

- Вы правы, Лорель. Откуда в вас столько мудрости? – сказал он, и, как мне

показалось, в его голосе я услышала восхищение.