Якан Варау - Как стать темным владыкой (ЛП)

— …Ты прекрасна, — тихо сказал он, и лицо Софии слегка дрогнуло.

Действительно, если рассматривать лишь правую половину тела Софии, она несравненно прекрасна. Длинные черные волосы, и такие же темные большие глаза. Бледная, словно фарфор, блестящая кожа, стройные руки и ноги, но при этом очень внушительные и заметные округлости. Красота, достойная изысканнейшей куклы.

Но все ее прелести словно существуют для того, чтобы подчеркивать уродливость левой стороны. Скальп, на котором уже не осталось волос, покрыт волдырями, как поверхность луны. Левое веко сгорело дотла, во всей красе демонстрируя ужасный обожженный глаз. Под истончившейся кожей лица видны мышцы, а губы опухшие, как напившиеся крови пиявки.

Ее кожа полностью выгорела, и тело покрывают рубцы, грубые, как колени старой коровы. На ее левой груди нет ареолы, от которой осталась лишь немного выделяющаяся цветом неровность. Нет и соска, вместо которого лишь шрам, похожий на затвердевшую магму.

Если рассматривать лишь площадь ожогов, то пострадавших участков тела все же меньше, чем уцелевших. И все же шрамы выглядят так, будто эта девушка создана, чтобы своим видом демонстрировать контраст между красотой и уродством.

— Как ты заработала эти шрамы?

Юнис с беспокойством посмотрела на Оура. В ее глазах легко читается немой вопрос: «Зачем ты спрашиваешь об этом?»

— В детстве я облилась горящим маслом, — однако глаза Софии не дрогнули.

— Почему?

— Нас атаковали бандиты, и я сама пролила его на себя.

Юнис изумленно выпучила глаза.

— Это из-за бандитов в деревне практически нет твоих ровесниц?

— Да. Они похищали, насиловали и убивали всех мало-мальски красивых девушек. Остались лишь уродливые, и я — самая уродливая из них.

Оур слегка улыбнулся. На лице Софии так и не появилось эмоций, но они просачивались в ее слова.

— Благодаря твоей жертве, деревне больше не угрожают бандиты. Гаргулья, которую я оставил, убьет всех, кто попытается напасть на нее.

— Хорошо, — София равнодушно кивнула.

Она словно показывала, что на самом деле ей безразлично. И, скорее всего, так оно и есть.

— Ты знаешь девочку по имени Марибель? Ей около четырех-пяти лет, ее прислали в качестве жертвы до тебя.

— …Скорее всего, это ее настоящее имя. Мы в деревне называли ее Мари.

Впервые Софи взяла небольшую паузу, прежде чем ответить. Юнис подумала, что Софи просто удивилась, узнав настоящее имя Мари, но Оур воспринял это по-другому.

— Она настолько прекрасна, что ее выбрали в качестве жертвы, несмотря на юный возраст. Ее кожа мягкая, словно шелк, а волосы подобны срезанным лучам солнца. Уже через десять лет она станет такой красавицей, что каждый мужчина будет мечтать обладать ей.

— …Да.

— Наверное, ее любят все. Дождь обходит стороной, солнечный свет нежно ласкает, а сама земля обращается теплой периной, когда касается ее. Ни болезни, ни дикие звери не могут ее ранить, и окажись она даже у самых отпетых бандитов, они воспитают ее, словно родную дочь.

Слова Оура, зачитавшего за свою жизнь множество заклинаний, звучали как предсказание. И, в то же время, как проклятие.

На самом же деле Марибель наверняка ожидает безбедная жизнь под покровительством Оура.

— Ты завидуешь ей? — неожиданно спросил Оур и заглянул в глаза Софии.

И она впервые не нашлась с ответом.

— Ты проклята, ненавидима всеми. Все избегают, сторонятся тебя. Даже изголодавшиеся по девушкам бандиты. Когда ты идешь, под твоими ногами умирают цветы, покрывается инеем почва, останавливается ветер, а солнце скрывается за тучами. Тебя ненавидит весь мир. Твоего уродства боятся даже те страшные звери, что скрываются во тьме.

Софи смотрела на Оура. Но ее взгляд сильно изменился. Теперь в нем отчетливо видны эмоции.

— Жители деревни боялись тебя, причем вовсе не потому, что ты уродлива. Они боялись тебя, облившуюся горящим маслом, чтобы защититься. Они боялись тебя, выжившую за счет того, что ты сожгла половину собственного тела. Они боялись тебя, похожую на человека — и в то же время нечеловеческую.

И выражение лица Софи впервые изменилось. Ее кукольное и вместе с тем кошмарное лицо плавно исказилось.

— …Ненавидишь?

Это не гнев, не ярость и не печаль.

— Да, ненавижу. Все и вся.

Глубокая, мрачная улыбка.

Юнис не могла поверить, что смотрит на обычную сельскую девушку.