Катя Зазовка - Ворожея

Прежде чем запереть совсем поникшего Щекаря, Вит накормил и напоил гостей. Ворожея только подивилась аппетиту кузнеца — точно и не ел ничего ни ночью, ни днем.

Покуда она готовилась к обряду, Вит пошел за Гедкой. Щекарь же топтался подле. На всякий случай поглядывал в сторону деревни — мало ли кто решит к мельнице податься.

Милава сильно волновалась. Обряд был сложный, требовал много сил. Но каждый взгляд на кузнеца напутствовал, что все обязательно должно получиться.

Вита долго не было, уже даже Алесь со спутниками вернулся, а он все не появлялся. Кукобы в хате не оказалось, но недалече от ее хижины сын кузнеца сыскал свежую могилку. Ее убранство указывало на то, что кожевенники все ж справились со своей задачей. Но их самих тоже нигде не было. Цвет успел все село облазить, но никто о близнецах ничего не слыхивал с того часу, как их по рукам да ногам повязали.

Незаметно солнце сползло по небу на запад. Его зрелые лучи уже не светили так отчаянно, как поутру. А то и вовсе в курчавых облаках путались. Птицы летали низко над землей — известная примета — к дождю.

Ту немногочисленную скотину, что имелась у мельника, Цвет перегнал к себе. Еще не хватало, чтоб волколак коня да всех кур передушил. Любопытным растолковали, что Вит якобы проигрался — а теперича вот долг возвращает. Люд отстал.

Когда из-за собравшихся и налившихся свинцом туч явились ранние сумерки, Милава поспешила поскорее очертить охранительную черту. Кузнец устроился в центре хлева и покорно ждал, покуда она выполнит все необходимое. Обряд оказался мудреным. Каждый из тех, кому довелось наблюдать за ворожеей, позже говорил, что сам бы ни за что не сдюжил все это не только исполнить, но даже запомнить. Когда Милава закончила, сумерки уже пригнали темноту. А следом и дождь.

— Скоро он начнет переворачиваться, — устало упредила ворожея, утирая пот со лба. Она слегка пошатывалась, точно целый день в поле за жатвой провела. В какой-то миг ощутила такую сильную слабость, что ноги подвели — и она стала оседать наземь. Но Алесь оказался тут как тут — вовремя подхватил и осторожно усадил на валун.

— Благодарствую, — проговорила Милава, не раскрывая очей. — Вы не волнуйтесь, я сейчас, только отдохну малехо.

— Давай я тебя в мельникову хату отведу, — предложил Алесь.

Та помотала головой и спросила:

— Вита не видно?

— Покуда нет.

— Пойдемте, все ж в хате от дождя укроемся, — предложил староста.

Кузнец понуро сидел на земле, в самой середке хлева. Милава строго-настрого наказала не переступать черту — иначе все пропало. Ведь охранительная граница только на обращенного действует. Человеку она нипочем.

— Да ты не хандри, все добре будет, — подбодрил Череда друга.

Щекарь кисло улыбнулся, но махнул в сторону двери — мол, идите, чего тут сидеть?

— А ты сможешь встать? — спросил Алесь у Милавы.

— Да, все уже добре, — заверила молодца ворожея и поднялась на ноги. Слабость еще полностью ее не покинула, но это всего лишь дело часу. Немного отдыха в тепле, глоток горячего напитка на шалвей-траве — и тело снова нальется силой и свежестью. Однако Алесь до самой лавки, что у печи примостилась, шел подле да за локоток поддерживал, на случай, ежели слабость возьмет свое. Милава мысленно усмехнулась. Ей приятна была такая забота. Ведь кроме мамки да Бутава о ней никто и никогда не пекся.

Вит явился только с приходом темноты. Гедку он так и не сыскал. Ни его, ни Домны. И куда только они могли направиться в такой час?

— Поди, к сестре в соседнее село подалась, — предположил староста. — Я вообще диву даюсь, что наши селяне еще все не разбежались по родичам.

— А далече сестра Домны живет? — спросила Милава. Как же не вовремя мамка Гедку увезла.

— День пути.

— А зачем он тебе вообще понадобился? — поинтересовался староста. Алесь тоже навострил уши.

— Надобен, и все, — отрезала Милава и укорительно поглядела на Вита — мол, просила же молчать. Тот виновато пожал плечами и потупился. Череда с сыном изумленно переглянулись. Но дале никто ничего выяснять не стал.

— Ну, а ты что топчешься? — вскинулся Алесь на мельника.

— А что? — нахмурился Вит.

— Давай-ка на стол собирай — доброму хозяину должно гостей потчевать, — сын старосты нагловато ухмыльнулся. Мельник фыркнул, но к погребку подался. — А то ишь ты, стоит, мнется.

— Хочу и мнусь, хочу и стою, — негромко бурчал мельник, побрякивая горшками, — раскомандовался. К себе иди и там указания раздавай.