Варя Медная - Драконий клуб

— Помоги принцессе, — сказал он, разрезая когтем хрустящую змеиную кожицу. Хоррибл с готовностью подхватил блюдо с поросенком и подошел ко мне. Я радостно занесла вилку. — Принцессы должны оставаться мягкими и пухлыми, — добавил Кроверус.

Желудок резко прилип к позвоночнику. Я зачарованно наблюдала, как острый коготь распарывает кожицу, и из-под нее вытекает беловатый сок.

— Спасибо, но что-то нет аппетита. — Я поспешно вернула на место столовые приборы.

Протестующий рев желудка оповестил всех и каждого в этом зале, что я лгунья.

— Я настаиваю, — сказал Кроверус, с хрустом откусывая голову змеи.

— Ну, разве что совсем немного. — Я потянулась к подносу, с сожалением обогнула манящий поросячий бок, подхватила зеленую горошину и осторожно понесла ее к тарелке под тяжелым взглядом дракона. Чуть не выронила. Загипнотизированная горошина просто свинцом налилась.

— Всю жизнь приходится соблюдать диету, — сообщила я до противного бодрым голосом. — Знаете, конституция такая: горошиной больше, и меня тут же разносит. Прямо-таки вдвое. Ни один дракон от земли не оторвет.

Я аккуратно пристроила ее в центр тарелки и, вооружившись ножом и вилкой, разрезала пополам.

— Наш королевский лейб-медик советует есть небольшими порциями и тщательно пережевывать, — пояснила я.

Только боги знают, чего мне стоило проглотить половинку горошины в замке дракона, под дулами двух взглядов, шуршание свечей и стоны ветра в трубах.

Знаете, есть паузы комфортные, а есть такие, которые тут же хочется заполнить, неважно какой чепухой. Из головы вылетели все предостережения Хоррибла за компанию со здравым смыслом.

— У вас правда аллергия на фисташки?

Молчание.

— А сколько вам лет, господин Кроверус? — Я принялась за вторую половинку своего скудного ужина, остервенело пытаясь насадить его на вилку. — Надеюсь, мой вопрос не покажется нетактичным? Поймите правильно: не каждый день встречаешь дракона. Ваше племя… — я осеклась, — народность… окутана таким количеством слухов и легенд, что не знаешь, чему верить. Возвращаясь к вопросу, никаких намеков. Вопрос как вопрос. Просто вы седенький, вот я и подумала, что вам лет эдак пятьсот — шестьсот…

«И вы можете запросто не дожить до утра. Со старыми драконами это случается».

А еще: кто-нибудь, пожалуйста, заткните меня.

Хоррибл стоял за спиной хозяина белый как мел и пучил глаза. Кажется, за эти тридцать секунд, что длилась пауза, он успел меня отпеть и придумать надгробную речь.

— Мне тридцать шесть, — последовал наконец ответ.

— А сколько живут драконы?

— Тридцать семь.

— Правда? А когда ваш день рождения? — Наверное, радости в голосе могло быть и поменьше.

Внезапно Кроверус, а следом и Хоррибл откинули головы и расхохотались.

— Ну, не шутник ли мой хозяин, а? — восхитился слуга, подталкивая того в бок. Но тут же опомнился и отступил на почтительное расстояние.

— Можешь идти, — сказал дракон, все еще криво скалясь.

Когда слуга вышел, это подобие улыбки как ветром сдуло.

— Я был прав, когда считал, что молчание лишь украшает принцессу… как веточка петрушки или долька лимона.

Губы снова обнажили клыки в улыбке, но до глаз она не добралась. Вилка в моей руке задребезжала, и я прислонила ее к тарелке.

Он хотел меня запугать, это ясно. И мне было страшно. Чего он добивается?

— Благодарю за ужин, господин Кроверус, — я чинно промокнула уголки губ салфеткой и вернула ее на стол. — Признаться, я не ожидала такого… дружеского приема после случившегося недоразумения.

Кажется, не стоило затрагивать эту тему, потому что глаза дракона вмиг почернели, а скулы едва не прорезали кожу, на них заиграли желваки.

— Недоразумение?

Он уперся кулаками в стол и начал медленно подниматься. Он поднимался и поднимался. И чем выше становился он, тем меньше и испуганнее я.

— Ты хоть представляешь, что натворила? Каковы последствия? — Дракон с силой швырнул остатки окорока на тарелку. — Конечно, не представляешь! Встань. — Уже знакомое чувство заставило меня вскочить еще прежде, чем смысл приказа дошел до сознания. — И иди за мной.

Надо обязательно выяснить у Хоррибла, в чем секрет этого фокуса послушания.

Кроверус подхватил трехрожковый канделябр с незажженными свечами и двинулся к холодной пасти камина. Мы зашли внутрь, и единственным источником света остались зрачки моего провожатого. Что-то хрустнуло под ногой. Я не желала знать, что это было.