Варя Медная: Драконий клуб

Он пошевелился и вдруг почувствовал, как в бок уперлось что-то твердое. Пошарил в кармане и вытащил чугунного птенца. Он и не заметил, как сунул его в карман куртки…

Марсий сел на кровати и потер глаза, вертя грифона в руках. Сейчас птенец не выглядел грозным и почти ничем не отличался от других птенцов, даже крошечные львиные лапы и хищный клюв не делали его опасным. Зато, если бы вырос, смог бы спокойно растерзать барашка… или ребенка.

Он подошел к окну и поставил птенца на подоконник. Лунный свет упал на клюв, сделав его снова серебряным, как этим утром. Марсий скинул куртку и наклонился к ящику в углу, где были сложены ножи. Поправил на стене криво висящий круг и приступил к тренировке. Это занятие всегда его успокаивало. Если бы для мастера Луция было достаточно хорошо метать ножи, или отжиматься на одной руке, или сражать мечом противника вдвое выше и сильнее, Марсий каждый день купался бы в похвалах. Вместо этого он корпел над завитушками, отрабатывая каллиграфический почерк, хотя, ясное дело, когда-нибудь у него будет личный секретарь, и это умение ему не пригодится. Но наставник считал, что выполнение трудоемкого бессмысленного задания воспитывает выдержку и волю, так необходимые будущему монарху.

Полчаса спустя Марсий подошел к кругу и вытащил из сердцевины последний нож. К этому моменту он почти окончательно успокоился и пришел к выводу, что вина Уинни, конечно, велика, но по большому счету ничего не изменилось. Ему подарили несбыточную мечту. У него отняли несбыточную мечту. Итого, ноль прибыли и ноль убытка.

Наверное, стоит дать ей возможность еще раз извиниться. Только как это сделать? Отец будет в ярости, если узнает, что он ослушался, и тогда сегодняшний разговор покажется мягким внушением. Ничего, он что-нибудь придумает.

Марсий обернулся к окну и сказал вслух:

— Ладно, пусть будет Лемурра. Глупое, конечно, имя, но ты и вправду похож на девчонку.

Птенец, разумеется, ничего не ответил.

Марсий подошел к окну и провел пальцем по загнутому клюву. Холодный. И шершавый. Прямо как ее рука прошлым вечером. Он встряхнул головой, отгоняя воспоминание. Потом взял стул, уселся на него верхом и положил руки на спинку, продолжая разглядывать птенца.

— Ты, наверное, тоже не слишком счастлива превратиться в чугунного болванчика. — Он помолчал. — Но когда бы еще попала в королевские покои, верно? Смотри, какой отсюда вид. Нравится?

Вид и правда открывался потрясающий: казалось, из окна можно было увидеть весь город. Сотни и тысячи крыш, плоских, домиком, покатых, волнистых, даже круглых. Из некоторых труб еще поднимался дымок, но большинство прекратило работу до следующего утра. Тихонько поскрипывали флюгера, где-то вдали нестройно пели голоса, кто-то смеялся, повсюду горели уютные огоньки.

Марсий провел пальцем по хохолку и горько усмехнулся:

— Даже если не нравится, выбора все равно нет.

И тут внезапно что-то переменилось. Плотная чугунная поверхность начала словно бы осыпаться, уступая место мягкому пуху. Птенец помотал головой и встряхнулся, скидывая остатки чугунной пыли, глянул на Марсия красным глазом и издал рычащее курлыканье.

Марсий отшатнулся и чуть не упал со стула. В изумлении уставился на свои руки.

— Но я же даже не пытался, и… — Он снова поднял голову. Птенец расправил крылья, разминаясь после вынужденного заточения — черный абрис на фоне бархатного синего неба. Полуорел-полулев, только совсем крошечный. Марсий протянул к нему руку, но грифон цапнул его и опасливо отодвинулся.

Он глянул на палец, рассмеялся и быстро нагнулся, прикрыв голову, потому что птенец взмыл с подоконника и сделал круг по комнате. А потом, разогнавшись, ринулся к окну и вылетел наружу. В какой-то момент показалось, что он сейчас упадет и разобьется. Но вот птенец с трудом удержался в воздухе, отчаянно хлопая крыльями, выровнял полет и начал медленно набирать высоту. Марсий смотрел на него, пока тот не превратился в крохотную точку на фоне луны, после чего закрыл окно.

Перестать заморачиваться — кто бы мог подумать!

Он практиковался еще около часа на всех подряд вещах — иногда получалось, чаще нет. Но начало положено! Это как со спортивными тренировками: нужна постоянная практика.

Он должен рассказать об этом отцу, сейчас же, немедленно! Нет, придется дождаться утра. Отец не станет сердиться за то, что он нарушил приказ не выходить из покоев без разрешения, когда увидит, с чем он пришел.