Дмитрий Браславский: Паутина Лайгаша

– Ума не приложу! – растерянно признался старик. – Ладно, стражников положили, ладно, с начальником ночных караулов сладили, хотя я его еще по Третьей Антронской знавал, еле упросил потом ко мне перейти. Но чтоб из часовни Дарящей Легкую Смерть улизнуть!..

Чуть не посадив себе занозу, я заставил непокорный откидной столик оказаться между нами и бережно поставил на него хрустальный шар. Дорога уже не казалась мне столь долгой.

– Во сколько они напали на стражу?

– Да ближе к полуночи, – нерешительно предположил Стеарис. – Часов одиннадцать всяко было.

– Вчерашний вечер, одиннадцать часов, южная стена обители, – я коснулся шара, и тот наполнился молочно-белым туманом, ожидая, пока я уточню, что именно мне хотелось бы увидеть. – Начнем, пожалуй, с опушки леса – а там посмотрим. x x x

Когда талисса вынырнула из леса, луна любезно скрылась за тучами, освещая их изнутри и придавая высокому южному небу сходство с филигранным пейзажем, сумевшим обрести жизнь по воле могущественного чародея. Однако если тучи казались тщательно прорисованными, вплоть до клочковатой бахромы по бокам, то деревья, оставшиеся за спиной у талиссы, сливались в единую застывшую серо-черную массу, напоминая высокие щиты дебокасской пехоты, над которыми возвышались плоские наконечники копий.

Вступив на выжженную землю, окружавшую монастырь, Макобер поразился плотной, неестественной тишине, мгновенно окутавшей талиссу. Шорохи ночного леса, звук собственных шагов – все осталось позади. А впереди пугающим монументом могуществу Айригаля высилась стена, прорезанная узкими кошачьими зрачками бойниц.

Поежившись, Макобер попытался позвенеть в кармане новеньким набором трумаритских отмычек – и не услышал ни звука.

– Смотрите, – прошептала вдруг Бэх, и Макоберу почудилось, что ее голос разнесся на многие мили вокруг.

Они подняли головы. Выщербленный багровый диск луны презрительно скалился из-за зубцов монастырской стены, точно злорадствуя, что ему удалось-таки заманить талиссу в ловушку. В его свете шершавый пористый камень казался залитым потоками жертвенной крови. Девушка не удивилась бы, если бы сейчас сам Айригаль…

Вздрогнув, жрица беззвучно прошептала молитву Темесу, а ее рука сама потянулась к висящему на груди медальону. Но бог не ответил: он знал, что за этими стенами его могущество заканчивается.

Почувствовав, что девушке тревожно, Айвен ободряюще коснулся ее плеча и приложил палец к губам. Главная роль в их плане отводилась магии – и уж она-то не должна была подвести.

Чародей невольно усмехнулся, вспомнив замечательную идею, высказанную Торрером с утра пораньше: главное – напугать монахов до полусмерти.

Торрер питал удивительную для своего народа страсть к магическим заклинаниям, но, к счастью, благоразумно ограничивался восторженным созерцанием: о том, чтобы пойти учиться колдовству, для порядочного эльфа не могло быть и речи!

Как все расы, обладавшие природной магией и немало этим гордившиеся, эльфы относились к чародеям примерно как кентавры к всадникам: можно, конечно, и так, но зачем же все усложнять?! Зная это, Айвен частенько замечал, что даже самый искусный эльф может, как правило, значительно меньше, чем человек, окончивший полный курс магической школы. Но Торрер лишь пожимал плечами: он не видел смысла лишний раз повторять, что никому не зазорно заплатить медяк, чтобы полюбоваться на фокусника, но это не повод самому присоединяться к бродячему цирку.

Однако эльф был совсем не против, чтобы фокусы показывал кто-нибудь другой.

– Представляешь себе, – с жаром объяснял он, энергично рубя воздух рукой, – ты создаешь иллюзию огро-омного дракона. Потом поднимаешь меня в воздух, я седлаю его, и мы оба предстаем перед дрожащими на стенах жрецами. Раздается протяжный звук трубы, я привстаю в седле и торжественно объявляю…

–…Мы не ищем легких путей! – Макобер, как истинный мессариец, был совершенно неисправим, и Айвен временами даже спрашивал себя, как это они в своем Мессаре умудрились еще не поубивать друг друга.

Чародей огляделся: талисса ждала сигнала к началу штурма.

Поначалу монастырь и в самом деле казался неприступным. Разве что на драконе. И все же им удалось кое-что придумать. Оставалось только надеяться, что никто из них не допустит ошибки: по ту сторону стены, по меньшей мере, сотня монахов, воинов и колдунов. И если талиссу обнаружат, она погибнет вместе с графом. А то и раньше.