Сергей Алексеев - Волчья хватка. Книга 3

Из белых, замшево мягких недр костюма пахло лавандой…

Он положил змеиную кожу на место и вдруг понял, что устраивать засаду в логове не имеет смысла. Дива ни за что не вернётся сюда, пока Ражный с волком здесь. В любой момент она спустит свою белую сову, набьёт обруч, и ей всё станет зримо. Найти временное пристанище ещё ничего не значило, так можно всю жизнь ходить по её следу и никогда не встретить…

Некая светлая мысль рождалась в сознании, но вызреть не успела, а только опахнула совиным крылом, ибо в следующее мгновение сквозь открытый лаз он услышал характерные звуки борьбы зверя и человека.

Вячеслав высунулся из люка и прямо возле башни увидел схватку: прижимаясь к земле, Молчун рыскал по склону, готовился к нападению и был в невыгодном положении — ниже соперника. А тот качался по сторонам, намереваясь подсечь момент прыжка, словно вратарь в воротах, и, судя по движениям, был опытным поединщиком. В первый момент показалось, это Извек! Сухопарый, камилавка на седой голове, издраной безрукавки уже летели клочья ваты, а голенища мягких сапог спустились гармошкой до лодыжек…

—Не смей, Молчун! — крикнул Ражный и спрыгнул с кровли на сыпучий откос.

Волк метнулся вперёди мгновенно отскочил, чуть не уронив соперника. В его пасти оказался ком тряпки с ватой, которую он отшвырнул резким движением головы, и снова зарычал, изрыгая из глотки кипящую ненависть.

Человек устоял и даже успел достать Молчуна встречным коротким ударом и огрызнуться на Ражного:

—Не мешай!

И только тогда Вячеслав узнал его. Это былинок, один из опричников Ослаба, который растравливал зверя в клетке калёным железом, чтобы выпустить потом против вожака стаи на Судном поединке. На миг в памяти всплыл момент, когда он деловито, как палач, грел прут в пламени паяльной лампы, после чего пежил волка сквозь решётку и простуженно швыркал носом. А когда растравили выпустил, то сам заскочил в клетку и наблюдал оттуда за схваткой.

Ражный встал между соперниками.

— Забудь обиду, Молчун.

Волк словно пикой пырнул его единственным глазом, дескать, око за око, но ослабил напружиненные для прыжка лапы, приподнял уши.

— Зря ты влез, Ражный! — распалённо и задиристо вымолвил инок, чувствуя, что опасность миновала. — Зверя пожалел?

— Тебя, — обернулся он к опричнику.

— У меня с ним старые счёты. Этот волк меня укусил!

— А я бы тебя загрыз…

Молчун откашлял, исторг из пасти остатки ваты, выплюнул хрипящую ненависть и, развернувшись, потрусил вниз по склону…

Взбудораженный схваткой инок тоже ещё несколько минут метался по склону, исторгая из себя невостребованную ярость, — выходил из состояния ража. После чего осмотрел изорванную в лохмотья безрукавку, но снимать не стал.

— Откуда он взялся? — спросил уже с изумлённым возмущением. — И погляди ты — признал!.. С собой волка в Дивье притащил?

— Сам пришёл, — отозвался Ражный. — А вот ты какими судьбами к нам?

Приди любой другой опричник, лишённый вотчины, вольный аракс воспринял бы это естественно. Иноки Ослаба постоянно передвигались от урочища к урочищу, тайно или явно надзирая за состоянием вотчин, однако появление этого опахнуло тревожным ветром грядущей неправедности. Старый черноризный аракс исполнял при старце поручения с палаческим уклоном. Это он издевался над Молчуном и выбил ему глаз…

— А я поруку принёс! — с удовольствием заявил опричник. — Тебе ведь обещан поединок? Или ты расслабился тут с девицами? Вольный аракс…

Ражный только хмыкнул:

— Ты что же, в каликах нынче?

Ослаб держал возле себя иноков с умом мягким, проницательным и нравом когтистым.

— Не шали, отрок, не у Бога за пазухой… Готовься к Свадебному Пиру.

— Был у меня Свадебный, с Колеватым…

— После Сирого у тебя теперь все схватки Свадебные. Ты ведь у нас вечный жених!

— С кем?

— Соперник достойный, змей горыныч о трёх головах. Нирва против него — малый отрок.

— Ладно стращать–то…

Опричник вздумал жилы потянуть, поманежить, разглагольствовать принялся:

— Ещё пожалеешь, что кукушка тебя из неволи на крыльях принесла. Скажешь, лучше бы в Сиром остался. Но опять же как посмотреть. С другой стороны, повезло тебе, Ражный. Схватиться с Нирвой не диковина. Даже с волком… Что–то не могу ни одного аракса припомнить, кто бы на ристалище выходил супротив ведьмы. Сыч и тот не решился…

Он ждал нечто подобное и мысленно допускал, что инок преподнесёт некий экстравагантный сюрприз, и всё же оказался не готов. Не то чтобы принять поруку — представить себе такой поединок. А более представить себе случай, когда Белая Дива сама явится на свидание! Пусть даже на ристалище!