Шон Одиссей - Волшебная Башня (ЛП)

А потом раздался крик. Он просочился сквозь стены башни, как ночной кошмар, за ним последовал визг, похожий на смех. Уна покрылась «гусиной кожей».

Родерик вздрогнул:

— Исидора! — прокричал он, затем рывком открыл дверь и помчался внутрь. — Я спасу тебя, моя леди!

Адлер и Уна проводили его взглядом.

Уна вспомнила собственное опрометчивое обещание, данное Исидоре: «Я совсем не буду использовать магию во время состязаний, и потом мы посмотрим, кто лучше».

Глупо было соглашаться на такое — она поняла это, как только слова сорвались с ее губ — но также девушка чувствовала себя не вправе отступить от своей клятвы. Она удивительно четко помнила, как ее отец говорил что-то вроде: «Благородство мужчины определяется тем, может ли он держать слово». А Унина мама отвечала: «И женщин это тоже касается». Папа кивком выражал согласие, после чего Уна добавляла: «И девочек!». Родители смеялись. «Ты права, дорогая. Абсолютно права», — отвечал папа, взъерошивая ее волосы.

«Отец дошел до финального испытания, и ему не потребовалась магия для этого, — думала Уна. — И я смогу».

Вопрос был исчерпан.

Еще один крик вырвался из полуоткрытой двери. У Уны внезапно пересохло в горле, когда они с Адлером последовали за Родериком в башню.

— Уберите этих тварей от меня! — вопила Исидора.

Возня и визг шимпанзе оглушили Уну. Казалось, они были повсюду — кричали, фыркали, чем-то бросались.

Уна, Родерик и Адлер метнулись к ближайшему убежищу — деревянному столу, усыпанному банановыми шкурками и огрызками яблок.

Зрелый красный помидор попал Уне в голову, когда она ныряла под стол.

— Ой! — вскрикнул Родерик, поскользнувшись возле Уны и достав из-за воротника что-то маленькое и твердое. — Так это же косточка авокадо. А могли бы быть и камушки.

— Это ещё ничего, — вздохнул Адлер, показывая рыбину длиною в фут. — Прямо в лицо мне прилетела, вот так-то.

Девушка забеспокоилась, что же еще могли бросить шимпанзе.

— Мы, кажется, попали в гости к макакам, — прокомментировал Родерик.

— И не говори, — саркастически ответил Адлер.

— На самом деле, они приматы, — сказала Уна. — Шимпанзе, если быть точными. Не макаки. Я читала о них.

— Какая разница? — поинтересовался Адлер.

Уна нахмурилась:

— Ну, я не уверена. Но думаю, что приматы обычно больше макак… И сильнее.

— И вонючей, — добавил Адлер, зажав нос.

Уна не могла не согласиться. Запах стоял ужасный.

— Как Исидора попала туда? — спросил Родерик, тыча пальцем в потолок.

Неуверенная, что он имел в виду, Уна выглянула из-за стола.

Башня возвышалась вокруг, как карточный домик, построенный чьей-то неуверенной рукой. Четыре стены неуклюже клонились в разные стороны, умудряясь все же упереться в высокий потолок тремя головокружительными пролетами выше.

Уна с парнями находилась на нижнем этаже, в некой кухне. По центру помещения располагалась гигантская дровяная печь, на которой побулькивал соответствующих размеров котёл с кипящей жидкостью.

Ярусом выше, который не являлся полноценным этажом из-за отсутствия пола, пространство было заполнено разной мебелью, парящей прямо в воздухе. Уна заморгала от удивления, не веря собственным глазам.

Столы, диваны и стулья висели в воздухе без всякой поддержки, и сначала Уне подумалось, что на них наложили какое-то заклятье. Однако, приглядевшись получше, сыщица поняла, что мебель подвешена на длинные чёрные канаты, свисающие с высокого потолка.

Насколько она могла разглядеть, было еще два уровня: один над другим, с целым рядом ступенек и площадок, выступающих из стены и соединяющих один этаж с другим.

На первом уровне находились диван, люстра, угрожающего вида тяжелый большой рояль и еще более тяжелый на вид камин из красного кирпича с дымоходом. Уна покачала головой, немного удивленная тем, что камин был зажжен. Частички пепла и искры сыпались вниз, на уровень ниже, так как камин раскачивался на натянутых канатах.

Уровнем выше с потолка свисала вторая линия мебели, слегка раскачиваясь, словно причудливый маятник, на непрочных канатах из стороны в сторону: масляная лампа, кровать с балдахином, комод и туалетный столик с зеркалом. В самом верху комнаты, очень близко от висящей лампы, словно кривой деревянный палец, торчала из стены покосившаяся площадка. Она вела к ярко-красной двери, и будучи даже тремя этажами ниже, Уна смогла разобрать надпись на ней: слово «Выход» было написано жирными белыми буквами.