Андрей Васильев - Снисхождение

Хотя, может все наоборот, они об этом знают, и потому так загадочно улыбаются и понимающе глядят на нас?

Сестрички, которые осматривали меня внизу, без сомнения были чудо как хороши, но куда им было до той дамы, к которой они меня доставили, надо думать, главного врача в 'Радеоне'. Вот она отвечала всем высоким критериям, которые я только что перечислил. У нее был белоснежный и не очень длинный халат, открывающий стройные ноги, строгое лицо, белокурые волосы и голубые глаза, спрятанные за стеклышками очочков в незамысловатой оправе.

— Красив — окинула она взглядом мою скособоченную и помятую фигуру, а после перевела взгляд на медсестру — Лена, мы начали заниматься благотворительностью?

Мне стало смешно — это уже леший знает что. И здесь та же песня начинается? Неужели внешние признаки могут скрыть мою мощную харизму? Хотя, с другой стороны — чего там скрывать‑то? Разве только что цинизм непомерный да сарказм неприкрытый. Кстати!

— Доча — просипел я, напялив на голову кепку, которую прихватил с собой. Ватник — да, оставил на ресепшн, а кепочку захватил — Настоечки бы мне, рябиновой. Или спиртику, на поправку, а? Ну, пожалей дядю.

В таком виде и с пятидневной щетиной я и впрямь тянул на дядю — завсегдатая пивных. А что тут стесняться? Дело к сороковнику, не мальчик уже. Хорошо хоть волосы еще есть на голове, лысым черепом не сверкаю.

— Смешно — сказала она и одарила меня белозубой улыбкой — Вот теперь я вас вспомнила. Я вас видела на встрече Нового года, только с гардеробом вашим там дело обстояло попристойней.

Надо заметить, что в голосе у нее ничего не изменилось и это мне понравилось. Вот что значит, когда человек занимает свое место — ему не надо подлаживаться к фавориту начальства, в надежде что‑то для себя отвоевать. Ему и так хорошо.

— Было дело, отмечал здесь веселый праздник — подтвердил я уже нормальным голосом — Что до гардероба — Новый год же, вот и приоделся. А так, в повседневности так, ношу что подвернется.

— Бывает — равнодушно сообщила мне она — Садитесь на кушетку и рассказывайте, что случилось.

— Перитонит — я с сомнением посмотрел на свои сапоги — Может это, разуться?

— Уверены, что это хорошая идея? — в голосе докторицы проскользнула тень иронии, она с сомнением глянула на мою обувь.

Ну да, что там, внутри 'кирзачей' мне неизвестно. Но, думается — не лучше, чем снаружи, кабы не хуже.

— И то — поспешно согласился я и, сделав несколько шагов плюхнулся на кушетку, затянутую плотным целлофаном — Перитонит у меня был, по какой конкретно причине — не знаю. Мне не говорили, а я не спрашивал. Нет, там звучали жуткие термины, но я их не запомнил. Вот, короче.

Я заголил бок, демонстрируя повязку с красным пятном.

— А вот сейчас глянем — сообщила мне она, натягивая латексные перчатки — Да, меня зовут Жанна Николаевна.

— Харитон — отозвался я — Можно без отчества, мне одного имени за глаза.

— Да, родители у вас затейники, такое имя своему чаду дать — это сильно — признала Жанна Николаевна, подходя ко мне, пару раз щелкнула чем‑то вроде ножниц, срезая бинты и ловко их сняла, так, что я даже не зашипел от боли, хотя и собирался это сделать — У, какая красота. Слушайте, хорошая работа, вам повезло с врачом. И воспаления нет. Но при этом я бы еще пару дней вас подержала в стационаре, во избежание. А еще лучше — деньков пять.

— Меня в той больнице обижали и плохо кормили — вздохнул я — Вот я и выписался.

— Сбежал — уточнила Жанна Николаевна.

— Удалился — скорректировал формулировку я — Так скажем — Элвис покинул здание.

— Своим ходом, в жуткой одежде и в халате на голое тело — тонко улыбнулась она, заметила, что я хочу что‑то сказать и быстро произнесла — Я не хочу знать детали, увольте меня от них. Мое дело сделать так, чтобы вы дотянули до встречи с Азовым, ваши похождения несомненно по его ведомству проходят. Так, теперь все в деталях — когда оперировали, сколько пролежали в больнице, какие лекарства употребляли и так далее.

Я более — менее связно описал ей, что помнил, упомянул и о том, что порядком замерз, а напоследок получил ногой в бок от спешащего на работу клерка, леший его забери.

— Прямо авантюрный роман — Жанна Николаевна склонила голову набок, глядя на мой бок — По — другому не скажешь.

— Вот так и живу — я все‑таки зашипел — ее холодные пальцы надавили на шов — Ай — ай!

— Не пищим! — строго приказала она — Ничего и не больно, меня не обманешь!