Екатерина Кариди: Честь царицы Айтры

Олиниэль с какой-то горечью и глубокой тоской посмотрел на Айтру. А девушка, выслушав историю жизни эльфа, нашла для него, как ей показалось, хорошее решение. Она заговорила, волнуясь:

— Господин… Простите, позвольте мне сказать…

Эльф грустно кивнул.

— Ведь вы дееспособный мужчина?

— Причем здесь это? — устало спросил эльф.

— О, простите, простите, но вы красивый дееспособный мужчина, к тому же эльф. Поверьте, если захотите…

— Перестань, кому я такой нужен? А плодить рабов не собираюсь.

Она умолкла ненадолго, потом продолжила:

— Но ведь есть свободные женщины, поверьте, я знаю многих, кто захотел бы иметь от вас ребенка.

— И кто они, орчанки? Женщины фарисов на меня не взглянут. Кто это будет, полуорк-полуэльф? Какое у него может быть будущее?

— Я понимаю, для эльфа сама мысль снизойти до орчанки… Но зато у вас будет дитя, которое вы сможете любить. А насчет будущего… Вы ведь чистокровный эльф, из хорошей семьи, так какое оно было, ваше будущее?

Олиниэль поморщился, покачал головой, но все же признал:

— Может быть, ты и права. Я подумаю.

Айтра солнечно улыбнулась эльфу, сжав его искалеченную руку. Он с нежностью посмотрел на девушку и тихо спросил:

— Скажи, ведь в твоей судьбе тоже было…

— Да. — быстро ответила девушка и отвернулась.

Больше они в тот вечер к этой теме не возвращались.

А мудрый старший евнух Каранатх наблюдал за Айтрой издали. Он знал, что такому цветку, как она, требуется время, чтобы расцвести. Навещал ее время от времени на кухне и у целителя. Справлялся он о ее успехах и у Олиниэля, к которому относился с глубоким уважением. Старший евнух знал, что эльф обладает даром предвидения, ему было интересно проверить свои планы и подтвердить догадки. Как-то он прямо спросил у эльфа о судьбе этой необычной рабыни. Эльф нахмурился, словно не желая озвучивать свои мысли, ибо, пока они не высказаны, это просто предположение, а сказанные вслух становятся предсказанием, но все же ответил на вопрос Каранатха:

— В ее судьбе странно чередуются вершины величия и пропасти унижения, любовь и предательство. Ей, несомненно, суждено стать великой и познать любовь, но конец ее будет трагичен. Однако, о ней будут помнить в веках.

Потрясенный Каранатх молча кивнул и тут же покинул Олиниеэля.

Артак.

Отряд Артака разросся, особенно после того, как он уничтожил поселение молхов. Он стал реальной силой, с которой невозможно было не считаться. Теперь в отряде было больше пятидесяти опытных бесстрашных воинов. Они контролировали все караванные тропы и собирали с проходящих купцов дань. А за это следили, чтобы никто больше не разбойничал и не грабил караваны.

С того времени, как Артак ушел из племени равхитов, прошло полгода. В один из дней к лагерю подошло посольство равхитов, они просили Артака принять их. Тот согласился, и посланников провели в его шатер.

— Великий Артак, — начал свою речь престарелый равхит, его двоюродный дядя по матери, — Твой отец…

Артак поднял руку в знак того, не желает слушать.

— Постой, выслушай нас. Твой отец Мардох скончался. Совет старейшин равхитов отправил нас просить тебя принять племя под свою руку.

Видя, что Артак поражен новостью и колеблется, равхит поспешил продолжить:

— Прими племя, Артак, нам никогда не найти вождя сильнее и мудрее тебя. Пора тебе вернуться. Что было, то прошло.

Артак принял племя и стал вождем равхитов, но его отряд остался с ним, как личная дружина правителя. В его личную дружину продолжали приходить со всех концов орочьих степей воины, желающие биться под его началом. Скоро у Артака была уже своя маленькая армия.

Как-то к нему пожаловали интересные гости. Молхи. Просились принять в его отряд. Один из молхов выступил вперед, держа рядом с собой другого связанного молха.

— Великий Артак, мы привели тебе одного из тех, кто посмел обидеть ту девушку… — молх замялся, — Ты сможешь казнить его.

Артак подался вперед, шрамы на его лице побагровели, он спросил обманчиво мягким голосом:

— Вы привели ко мне одного из тех?

Молх кивнул, толкнув связанного, тот упал на колени.

— А откуда вы знаете, что он один из тех?

— Мы видели своими глазами.

— Своими говоришь? — спросил Артак, потом обратился к молху, стоящему на коленях, — Это так?

Тот только кивнул.

— Этого оскопить, отрезать руки и ноги и бросить собакам. А ты подойди, получи свою награду.