Тереза Тур - Звездное небо

Паленая кожа. И паленые волосы. Они когда горят — оказывается, потрескивают. И запах — с него просто выворачивает. И — вот уж удивительно — когда боли много — она вдруг перестает чувствоваться…

Я падаю, падаю, падаю… И все не могу коснуться Земли. Может потому, что я падаю вверх — в небо?

— На'Аталии… Придите в себя… На'Аталии, пожалуйста!

Она слышит голос — странный, говорящий на чужом языке. Голос, который так привык к властным интонациям, что нежные ему как-то и не идут.

— Да сделайте что-нибудь! — рычит этот голос.

И раздается еще один:

— Претемный, это ее решение — уйти или остаться. Тело не имеет несовместимых с жизнью повреждений.

Снова рычание — и она понимает, что властный ругается. Кажется, это орочий. Очень замысловато-неприличное определение.

— Зовите, лур… Больше ничего не остается.

— На'Аталии, останьтесь… Я прошу вас…

Этот голос не дает ей ворваться в небо. Стать свободной как ветер.

И женщине в какой-то момент становится интересно — какой он, хозяин этого голоса.

И она раскрываю глаза — видит склонившегося надо ней мужчину. Понимает, что на коленях у него она и лежит.

И это явно не человек. Слишком изящные черты лица. Острые уши. Белым облаком обнявшие его фигуру длиннющие волосы, сильные нежные руки, гладящие меня по лицу. И глаза…

— Какой потрясающий цвет, — говорит она ему.

— Чего? — спрашивает он шепотом.

— Глаз. Я никогда таких красивых не видела.

— Живая! — выдыхает он с облегчением.

Наташа проснулась. Осторожно прислушалась к себе — было что-то с ней не так. Охнула болезненно — голова была тяжелая и как будто привинченная к ней от чего-то медного.

— И что это такое? — пробурчала она негромко. — Перепили вчера, что ли?

Но дикой жажды не было. Засуха в Бодунах не наблюдалась.

Заворочалась, пытаясь найти позу поудобнее. Зацепилась за что-то теплое и жесткое.

— Э'тили моа, — раздался рядом бархатный мужской голос.

«Луна моя», — машинально перевела она на земной.

— Не вертись, спи, — продолжил мужчина.

Наташа взвизгнула.

— Ну, что еще? — он распахнул изумительные сиреневые глаза.

— Я в постели с темным эльфом…

— С владыкой темных эльфов, — уточнил он.

— И что я тут делаю? — очень-очень осторожно спросила женщина.

— Согреваете мне ложе — что тут непонятного! — нахмурился темный эльф. А Наташа посмотрела на него с укоризной. Обнаружила на себе пижаму из белой мягкой ткани. Она была почти по размеру — только рукава и штанины были отрезаны. Похоже, что ножом. Помотала головой. У нее опять провал в памяти, а этот… претемный лур… явно прикалывается.

— Вот уж я не думала, что дроу на это способны… — проворчала она.

— На что именно? — поинтересовался владыка.

— Шутить. Иронизировать.

— Мы — разные. Как и люди, как и все остальные. Другое дело — какими мы хотим казаться.

— То есть мнение о темных эльфах как о высокомерных, склонных к бешенству, презирающий сострадание…

— Это все — чистая правда. Мы высокомерны — со всеми, кроме тех, кого сочли равных нам. Мы, действительно, можем впасть в бешенство — и будем способны только убивать. Другое дело, что повод для этого должен быть очень и очень значимый повод. Что же касается милосердия… Мы не будем поддерживать слабого. Но способны на искреннюю бескорыстную помощь тому, кого уважаем.

— Вопрос, — помахала она рукой, — а слабость… Вы имеете в виду физическую?

— Думаю, — вы сами знаете ответ на свой вопрос.

Дроу грациозно поднялся — Наташа чуть было не зажмурилась, как девочка-студентка в свой первый раз, но обнаружила темного эльфа в мятых штанах наподобие пижамных. Торс был обнаженным.

Наташа залюбовалась. Мужчин с исключительным торсом в ее жизни было предостаточно — с семнадцати лет, с академии рядом с военными. И муж — командир спецгруппы штурмовиков.

Но то совершенство фактуры и изящество линий, что сейчас было перед ней…

Она поймала на себе внимательный и насмешливый взгляд темного эльфа.

— Простите, — потупилась.

— Что вы, — мне приятно, — рассмеялся он — и исчез в ванной.

Появился скоро — минут через десять. По-прежнему полуодетый.

— Теперь ваша очередь, — подхватил он ее на руки — и потащил в ванную.

— Оставьте меня, — распорядилась Наташа. — Я сама пойду!