Наталья Косухина: И замкнется круг

2121 год, Рио-де-Жанейро

На базу, где находились криогенные лаборатории, нас привезли вертолетом, а также предоставили все необходимые данные для попадания внутрь. Восточная корпорация сильно посодействовала, чтобы мы получили допуск.

Проникнув на базу, я и не привыкший к холоду, замотанный в пять слоев одежек Калеб осмотрелись. Все, как я и запомнила: посты, заборы, пропускной пункт — только теперь это место поражало своей заброшенностью. К сегодняшнему дню отсюда вывезли даже группу охраны.

И лишь покорёженный взрывами металл был свален в кучу неподалеку.

— Добротно ты поработала, — заметил Калеб.

— Я старалась.

— Как думаешь, он придет?

— А куда денется? Сейчас Лемнискату несколько приостановила свою деятельность и спрятала всех, кто представляет хоть какую-то ценность. Они знают о нашем проникновении и о нашей осведомленности. А сегодня мы здесь, без охраны и забираем оборудование, необходимое для теракта против Южной корпорации. Вот скажи мне, какие шансы, что он здесь появится?

— Мы можем чего-то не знать.

— Согласна, но выбора нет. Раз пришли, пора работать.

Внутри лаборатории мы отрегулировали костюмы для нахождения в более теплом климате и, сняв головные уборы, начали устанавливать свою собственную ловушку. Механизм запущен и назад дороги нет.

Я уже два часа сидела за столом в одной из центральных лабораторий и читала книгу, когда услышала за спиной шаги, а подняв глаза, увидела высокого молодого человека.

Под намотанным шарфом едва виднелась смуглая кожа, а черные пронзительные глаза смотрели с вызовом и в то же время изучающе. Волосы черные как смоль, густые, спускаются до плеч. Я бы назвала третьего творца Юга привлекательным, если бы не внутренняя жестокость, отражающаяся на лице.

— Ты заставил нас долго ждать, — заметила я, закрывая книгу и откидываясь на спинку стула.

— Застрял на снегоходе в нескольких километрах отсюда.

— Да, местность очень проблемная.

Пока я оценивала гостя, тот оценивал меня. Потом отодвинул стул и присел напротив.

— Твой жених к нам присоединится?

— Почему ты решил, что мы помолвлены?

— Предположил. Слишком уж тесные для творцов отношения, и не ошибся. Ну так что?

— Он все это время с нами.

— То есть это его энергетическое поле окутывает и защищает тебя?

— Именно.

— Ну, значит, умрем только мы с ним.

— Я не позволю тебе взорвать станцию.

— Твои силы линейны, а мои хаотические. Пока ты применишь ко мне свой дар, я легко могу тебя убить.

— Думаешь, заставить твое сердце перестать биться — это такая проблема?

— Вас двое, я один. Мы хотим убить друг друга и можем это сделать. В чем же выход?

— Вот тут ты как раз ошибаешься. Убивать тебя в наши планы не входит.

Я смогла его удивить.

— Лжешь.

Но я лишь покачала головой.

— Калеб, приготовься.

— Ты нам нужен.

— Для чего?

— Чтобы уничтожить тебя и тех, кто тебе приказывает, — усмехнулась, вставая.

— Вот тут ты ошиблась. Это был не их, а мой план. Я — Аслан, брат Ашера и я отомщу за смерть брата, — мужчина прищурился, высвобождая свою силу, выплескивая ее, все, что было внутри него.

Не жалея себя, отдавая всю суть, способную уничтожить несколько кварталов, он бросился на меня.

— Давай!

И я прыгнула в будущее, на Черный континент, где меня ждал следующий этап плана.

Архив корпорации ― 2120 год

Двадцать второй век войдёт в историю как век передела капиталов и территорий. После двадцатого столетия, когда изменения только начались, двадцать второй век символизирует завершение перераспределения территорий и выход на более глобальный уровень ― в космос.

Восточное отделение ушло вперед, несколько обогнав Западное (Южную и Северную Америку) и оставив далеко позади Южное (Африку и Австралию).

Крупные экономики мира и технологии были брошены на освоение и захват космических территорий. Однако судьба приготовила всем сюрприз, которым стала развязанная в начале века война между филиалами корпорации.

В начале двадцатого столетия Лемнискату боролась с правительством, чтобы существовать, в двадцать первом веке она победила главного своего врага ― дуовитов. Теперь осталось преодолеть собственную раздробленность, а возможно, и объединиться.