Людмила Минич - Жемчужина из логова Дракона[VolgoDon конвертируется в fb2]

— Дом? Дом–то как отыскать? — процедил он, уже стоя на ногах и пытаясь поудобнее примостить на себе сползавшую ношу.

Кажется, высокий, в четыре этажа, это он тоже разобрал, дальше — непонятно. Старик то и дело впадал в какой–то бред. Не в состоянии держаться, он все время сползал со спины, как Ветер ни старался. Пришлось переметнуть его через шею, голову — на одно плечо, ноги — на другое.

— Ничего себе денек. То есть вечерок. — Он уже тронулся, балансируя на утлом настиле, из–под которого хлюпала вонючая холодная жижа, окатывая носильщика иногда до самого до пояса. — Вот ты мне уже и на шею уселся.

Ответа не было. Похоже, старик продолжал хрипеть в беспамятстве: клокотавшие внутри звуки сделались тихими и однообразными. Может, все это зряшная затея, подумалось Ветру, и он не успеет. Что ж… Если старик умрет, он попросту бросит его по дороге. Если же «благодетель» погодит с кончиной, то можно оставить его у дверей — и прощайте. Так и вовсе светиться не придется. А бежать за помощью, шум подымать, мельтешить перед случайными людьми да место указывать — только хуже будет. Плечом он чувствовал сердце старика. Оно еще билось, хоть и неровно. А его собственное сердце согревал заветный мешочек за пазухой. Старик ведь здорово помог ему — поможет и Ветер, и они в расчете.

Он старался шагать побыстрее, однако не очень–то получалось с такою ношей. Ветер не тешил себя надеждами: вполне возможно, что до восхода Линна он не поспеет. Что ж, это добропорядочные горожане, с детства до судорог страшившиеся дваров, умерли бы от ужаса, окажись они ночью вне стен и запоров. А ему оно не впервой. Надо просто знать, как от этих тварей бегать, как прятаться. И первым делом — как уничтожать. Уличное братство, к которому волею Нимоа принадлежал сейчас Ветер, порой гораздо опаснее дваров. Уж как–нибудь он найдет себе ночное укрытие, Вольный Город Л а спад пестрит тайными норами, а утром — ищи его, как в небе острокрыла.

Когда он дотащился до Торгового Круга, то уже изрядно выбился из сил, хотя перекладывал старика то так, то эдак. Снова пришлось ненадолго остановиться. Но отдыхал он мало, время утекало прямо из–под ног, и вскоре Ветер снова взвалил свою ношу на плечи. Теперь грудь старика вздымалась ровнее, и хрипеть он почти перестал. Похоже, умирать «благодетель» вовсе не собирался. Но бросить его сейчас на улице — на верную смерть.

Ветер тронулся в путь. Он хорошо знал эту часть города, что совсем не удивительно для «кормильца», как кличут в уличном братстве ему подобных. Но сам он в здешние дома не совался, занимался уличным промыслом, и в одиночку, без компании. Хоть иногда Кривой и заставлял подсобить. Да как против него–то попрешь? Покажет, горько подумал Ветер, как нюхлом не по ветру крутить, и еще раз мысленно извинился перед Олтромом. Что поделать, постепенно и к нему всякое цепляется… налипает, как уличная грязь, все толще и толще. Что тут скажешь…

Он уже отсчитал третью улицу в Золотом квартале и ковылял по ней, вглядываясь в дома, освещенные здесь, в самой богатой части Торгового Круга, уличными светильнями. Какая польза? Для собственного успокоения масло льют. Все равно все за надежными дверями да ставнями сидят. А такого слабого да редкого огня двары не очень–то боятся.

Несмотря на холод, с него лил пот. Хотелось избавиться, наконец, от груза. Первый дом в четыре этажа встретил его холодно. Сколько Ветер ни стучался в дверь, никто даже не откликнулся.

«Не тот, — справедливо заключил он. — Если бы тот, ждали бы старика, тревожились». И потащился дальше. Благо, даже в Золотом домов в четыре этажа немного.

Вот и второй такой — и то же самое молчание. Третий оказался на самой середине улицы. Он тоже слепо таращился на Ветра плотно закрытыми веками ставней, но его не проведешь — удалось разглядеть сочащиеся изнутри ниточки света. Там бодрствовали, и на его требовательный стук ответили сразу.

— Кто там? — пробасили из–за тяжелого створа. — Хозяин?

— Да, хозяин! — заорал Ветер. — Худо ему! Умирает!

— Кто это там? — раздалось в ответ после краткого молчания.

— Хозяина вашего притащил! Отворяйте!

— Пускай сам скажет!

За дверью послышались еще голоса.

— Да без памяти он! Умирает, говорю! — Ветер старался кричать в щель между створками, чтобы внутри его хорошо расслышали. — Оставляю тут его! На пороге! Ухожу! Решайте сами!

И он присел, стаскивая с плеч «благодетеля». За дверями завозились, заскрежетали запоры. Ветер заторопился, но, видно, что–то из одежды старика зацепилось за его многочисленные ремни, да так изрядно, что он никак не мог отцепиться. Он лихорадочно шарил по спине, нащупывая предательскую связку.