Екатерина Шашкова: Тропы Междумирья

— И это после того, как мы тебя практически спасли?! — задохнулся от возмущения кано.

— Кто вам сказал такую чушь? Если меня и надо спасать, то только от вас! Убийцы, грабители и насильники!

— Да тихо ты, успокойся. Никто никого не насиловал, с чего ты вообще взяла эту чушь?

— Ага, и деревню вы не жгли, и людей не убивали.

— Сарай сам загорелся. Может, лампа какая перевернулась, откуда мне знать, — горячо запротестовал Файриан. Потом до него, видимо, дошло, перед кем он оправдывается, и эльф поспешно принял прежнюю горделивую позу. — А если бы не мы, тебя рано или поздно сожгли бы свои. За магию. Или отдали бы инквизиции. А потом — пытки, подвалы, а в конце — всё равно костёр. И скажи, что я не прав!

Ксанка смущённо потупилась. Кажется, командир отряда угадал, и отношения между жителями деревни и молоденькой знахаркой были далеки от идеальных.

— Так вот, — продолжил кано, — в отличие от людей, у нас нет расовых, религиозных или каких либо других предрассудков. Поэтому мы с радостью примем твою помощь, если ты согласишься нам её предложить. Более того, эта помощь будет соответственно оплачена.

— Не нужны мне ваши деньги. Лучше просто отпустите, и всё.

— И куда ты пойдёшь? И далеко ли уйдёшь одна?

Девушка молчала. И зачем она вообще начала этот разговор? С самого начала же было понятно, что не отпустят. Или она переходит на их сторону, или её прикапывают под ближайшим кустиком, ясное дело. Я бы на её месте без колебаний переметнулась к эльфам. Точнее, сделала бы вид… По крайней мере, узнала бы, зачем им человеческие маги. Своих мало что ли?

— Ну, что‑нибудь надумала? — прервал тишину Файриан.

— Я всё равно не умею работать с порталами, — Ксанка сосредоточенно теребила край плаща.

— Не врёшь — и то хорошо. Тогда следующий вопрос опять к вам, дамы. Кто‑нибудь может понять, на каком языке говорит этот молодой человек? — Эльф кивнул в сторону раненого. — Мы выяснили, что он понимает староэльфийский, но очень плохо. Этого явно недостаточно для того, чтоб вести конструктивную беседу.

Белобрысый, словно почувствовав, что говорят о нём, уделил‑таки толику своего внимания происходящему. Ещё бы он не знал классический эльфийский! На нём все маги худо — бедно, но говорят.

А вот отсутствие конструктивной беседы — это, как ни крути, хорошо. А то он наверняка рассказал бы остроухим про меня что‑нибудь интересное. Причём такое, чего я и сама о себе не знаю. Лучше уж пусть молчит.

Только интересно, а на каком же языке я с ним всё время общалась? На русском, что ли?

— Разреши мне попробовать, кано, — обратилась я к командиру. И сразу же перешла на 'великий и могучий'. — Слушай, ты действительно предонский не понимаешь, или притворяешься?

— Больно надо! — сразу же откликнулся раненый.

— Надо! Надо переправить эту остроухую банду к ним на родину. Но ориентиров нет. Можешь?

— Я похож на камикадзе?

— Хоть попытаться… Тогда тебя, возможно, отпустят.

— Сам уйду, как только оклемаюсь. Меч заберу, с тобой разберусь — и уйду. А вообще — я не портальщик.

— А как ты тогда ко мне переносился? — Я старательно пропустила мимо ушей подробности про разборку со мной. Об этом можно будет и потом подумать.

— Помогали.

— Эй, вы на каком языке говорите? — не выдержал Файриан.

— На лёсском, — не задумываясь ответила я. Что‑то я в последнее время стала очень часто и легко врать. Как бы не переборщить с этим делом.

— И что он говорит?

— Говорит, что тоже не спец по порталам.

— Какие же вы после этого маги, — раздражённо махнул рукой эльф. — Ничего не умеете, только остатки продуктов съедаете.

— Можете не кормить, — буркнула Ксанка.

— Ладно, оставим это пока. Переходим к следующему вопросу: если выбраться из леса магическим путём нереально, а сидеть здесь вечно мы не можем, то придётся идти так. Есть предложения по поводу маршрута?

Я задумалась. В принципе, выбор был небольшой — или переправляться через реку, или ковылять по горам. Не одна из перспектив не радовала, потому что и броды на Граничной, и перевалы Пёсьего кряжа охранялись одинаково хорошо.

Эльфы, кажется, пришли к тому же самому мнению, и устроили бурное обсуждение, на тему: что лучше — утонуть или навернуться со скалы. Выходило одно к одному. В качестве аргументов приводились весеннее половодье, опасность горных троп, знание (или незнание) дороги, близость от места отправления… Спор грозил затянуться, и Файриан досадливо морщился. Видимо, понимал, что конечное решение придётся принимать ему.