Андрей Удовиченко - Охота на судьбу

Сердце Раэля ойкнуло в такт произвденному разрядом энергии противному треску от созданного вокруг некромната магического барьера. Оглушенная электрическим ударом, Мьяла беспомощно лежала на траве возле колдуна, не в силах пошевельнуться. В глазах девушки, до сих пор не готовой поверить в неудачу, читалось огромное удивление. По комнаде заклинателя мертвое войско прекратило атаку, выстроившись заслоном между ним и охотником.

— А вот и наша храбрая дева! — воскликнул некромант, — я-то уж было подумал, что ты изволила покинуть нас! Кстати говоря, для тебя это было бы наилучшим решением, но, увы, — вздохнул он.

— Не прикасайся к ней! — прорычал Раэль.

— Все эти возвышенные фразы одинокого героя, окруженного злобными врагами, произносимые им чтобы спасти прекрасную девушку, так банальны, — зевнул некромант, — что вводят меня в тоску. В каждой захудалой книжечке про борьбу добра и зла они неприменно есть. Именно поэтому с самого детства меня привлекала только наука. В ней нет места легкомыслию и драматизму, — проскрипел он, — так что отбросим поэзию.

Отчаявшемуся охотнику не нужно было повторять дважды. Выудив из котомки проклятый браслет, размахнувшись, Раэль швырнул его через головы мертвецов прямо под ноги некроманту.

— Будь ты сообразительней, сделал бы это сразу, — подняв с земли артефакт, произнес заклинатель и, не дав Раэлю сделать и шага, вынул из кармана черный магический камень, после чего, подняв его вверх, выпустил на волю сокрытое в нем заклятие.

Выпорхнув из камня, волна темной энергии окутала не способного сопротивляться охотника, вызвав у него трупное окоченение, то самое заклятие, которое было не так давно применено против имперца Зильризом на Сэндк'хе.

— Ты не думай, что я какой-то там любитель чрезмерной жестокости, — поднимая с земли обмякшую Мьялу, произнес некромант, — просто для сотворения этого заклятия нужно довольно много человеческих мук и страданий. Для этих целей я и заготовил себе вон того замечательного юношу, — кивнул колдун в сторону деревянного стола, на котором, не подавая признаков жизни, лежал Фогульд, — но, к моему великому сожалению, он, похоже, испустил дух. Да и страданий из него уже много не выжмешь, — с грустью вздохнул заклинатель.

— Но вот вы! Вы да! Совсем другое дело! — воодушевившись, воскликнул некромант и, удерживая сзади одной рукой за шею беспомощное тело находящейся в сознании Мьялы, свободной рукой достал из матерчатой сумки, висящей у него на плече, ритуальный кинжал.

Раэль был парализован и не мог ни пошевельнуть головой, ни закричать.

«Мерлиния! Останови все это!» — пытался прорваться сквозь безмолвие внутренний вопль в голове Раэля.

О, как бы хотел охотник оборвать этот ужасный комар, возникший наяву.

«Умереть. Немедленно умереть. Чтобы не видеть и не чувствовать», — роились в голове у Раэля малодушные мысли.

Удивительно, но полный преданности, обращенный к Раэлю взгляд Мьялы, отражал надежду. В эту минуту! Когда Раэль мечтал бы расстаться со своей жизнью, только бы не видеть смерть своей верной подруги, Мьяла, храбрая юная девушка, не боялась. Молодость не способона принять идею смерти. Она отторгает ее даже тогда, когда смерть подходит совсем близко. Смерть же следует совсем иным идеалам.

Мертвенно-бледный отблеск стали ритуального кинжала, грубо, словно человеческая рука, с силой выдергивающая из земли прекрасную красную розу, оборвал жизнь Мьялы.

Последовавший за этим поток хлынувшей из шеи артериальной крови, словно прорвавшая плотину вода, забрызгал походящую на цветок зеленую мантию девушки, края которой, подобно лепесткам вырванной из земли розы, окрасились в алый цвет.

Удивленный, не согласный с приходом смерти, взгляд девушки был последним, запомнившимся потерявшему сознанию от нестерпимой душевной боли Раэлю, моментом в этом ужасающем кошмаре. Рохотни

Тем временем из каменной трубы небольшого одноэтажного деревянного дома за пределами Сенвильского городка на Фросвинде возле крепостной стены все так же плавно шел дым. Пикирующий с неба снег теперь уже практически полностью перекрывал дымовую завесу. Причной тому могла быть только, сменившая утренний поток парящих в воздухе снежинок, разбушевавшаяся метель, как это зачастую бывает на Фросвинде, властвующая в ночное время.

Небольшие подслеповатые оконца домика теперь уже были полностью завешены изнутри, а в помещении все так же горел камин. Воспользовавшись тем же маршрутом — пройдя по трем поскрипывающим деревянным ступенькам крыльца, что вели к дубовой двери дома, закрытой изнутри на засов, теперь, если очень хорошо прислушаться, можно было различить тихое посапывание устроившихся в своих кроватках детей — Миля и Камилы.