Андрей Удовиченко - Охота на судьбу

Постепенно алхимический туман начал рассеиваться, являя заточенным в магическую темницу повстанцам пренеприятнейшую картину. Вокруг незримой стены плотным кольцом сгруппировались вооруженные члены особого имперского отряда. Среди облаченных в черные одеяния имперцев особенно выделялся воитель, закованный в латный доспех из файрума.

— Здравствуй, Эмиль, — произнес командующий операцией по захвату повстанцев.

— Тебя повысили, Саир? — не сильно удивленный встречей со старым знакомым, поинтересовался Эмиль.

— Скорее на время откомандировали для вашей поимки, — без тени усмешки ответил имперец.

— Тогда ты не скоро вернешься к своим повседневным обязанностям, — с заметной неприязнью произнес Эмиль, — ты видишь перед собой лишь крупицы всех зерен.

— Ты, как всегда, ошибаешься, Эмиль, — с загробным спокойствием промолвил Саир, — и скоро тебе придется в этом убедиться.

Речь командующего прозвучала настолько убедительно, что даже двое остряков, как правило, не брезгующих сказануть прямо в лицо противнику что-нибудь эдакое, мрачно переглянулись между собой в предвкушении неприятностей.

Преисполненный множеством событий день наконец-то утих, но его отголоски, собранные в единый неумолкаемый поток, никак не хотели затихать в голове Раэля, который был непрочь погрузиться в долгожданный сон. И даже тихое убаюкивающее посапывание уснувших неподалеку в шатре Кервила и Кэлли никак не могли помочь охотнику в его неразрешимой проблеме.

«Нет, пир был определенно ни к чему», — крутилились в голове у Раэля второстепенные мысли, которые, по большей части, не сильно волновали охотника, однако же, воспаленное длительным бодрствованием сознание, без устали подкидывало их в печку разума.

«Не успели еще разгрести тела, а уже пировать».

«Неужели их не затошнило?».

«Ну, разве что от выпитого…».

«А какое мне, собственно, дело?», — наконец задал уместный вопрос рассудок.

«Я здесь вообще пролетом», — эгоистично зазвучало в голове охотника.

«Тем не менее, я ввязался в помощники. Я постоянно это делаю. Я, как ребенок, которому больше всех надо. Сначала делаю, а потом жалею… Сильно жалею…».

«Если бы я не ввязался в эту авантюру с оборотнем, Элли была бы жива».

В груди снова закололо.

«Я убил ее. Своими собственными руками», — бичевал себя Раэль.

Новый кнут, рукоятью которого являлась все та же вина, только в иной оправе, бил больнее предыдущего, а удары, к тому же, можно всегда было снабдить дополнительными размышлениями.

«Убил ее. Оставил детей. Что теперь с ними?».

Руки задрожали. Дыхание участилось. А зародившийся в глубине души мучительный крик был готов вырваться на волю.

Кое-как уняв страдальческий порыв, Раэль смахнул со лба проступившие капельки пота и поднялся со своего ложа. Какое-то время простояв на одном месте, дабы унять возникшее головокружение, охотник, сам того не понимая, направился к зарывшимся в теплые медвежьи шкуры спящим детям и присел рядом, всматриваясь в их уставшие лица. Подложив вместо подушки под бледные щеки свои маленькие руки, дети, на чью долю выпал круговорот нечеловеческих испытаний, теперь мерно посапывали под высоким пологом лагерного шатра, зарывшись в медвежий мех.

Запечатлев на детских лобиках поцелуи, тем самым еще больше подпитав свою изнуряющую тоску, Раэль, не в силах более оставаться в замкнутом помещении, выскочил на свежий воздух.

— Не спится, — то ли констатировала, то ли спросила сидящая возле входа в шатер на пеньке, Мьяла.

— Ага, — одновременно и ответив, и согласившись с высказыванием, произнес Раэль.

— Я бы хотела извиниться перед тобой за свое поведение, — после некоторой паузы шепотом промолвила девушка, — все, что ты сделал для всех нас, для детей и… для меня, неоценимо…

— Сохрани меня Мерлиния! — встрепенулся Раэль, заприметив на руке у Мьялы злополучный браслет.

— Я и не знала, что ты так отреагируешь на это, — запнулась девушка, удивленно захлопав глазами.

Не вдаваясь в подробности, Раэль мигом схватил руку Мьялы и, нащупав на браслете защелку, рывком снял проклятый артефакт.

— Что… я такого… сделала, — начала всхлипывать девушка.

— Как ты себя чуствуешь?! — возбужденно пробормотал Раэль, склонившись над Мьялой.

— Я не понимаю… сначала ты на меня набрасываешься… а теперь про чувства…, - запиналсь девушка, а ее нижняя губка сильно дрожала, предвещая мощный поток слез.