Анна Йоль - Травница

— Есть предложения? — Он, смеясь, откинулся на стул.

— Внебрачная дочь?

— Хм, в следующий раз обязательно!

— А потом дойдем и до внучки, правнучки. — Зажимая пальцы, говорила я.

— Я смотрю, ты планируешь задержаться со мной? — Хеллпей хитро прищурился.

— Не-а, я могу найти работодателя и пощедрее. — Заносчиво заявила я.

— А если серьезно, то мое предложение все еще в силе.

Пока мы шли от Ведьмино Яра к соседнему городу, задумалась, а стоит ли пойти с ним? Если изначально я была категорически против, то сейчас задумалась: а может рискнуть? Ведь плюсов больше чем минусов: он сможет мне больше рассказать о мире и помочь адаптироваться, плюс комбинация из здорового альта и Одуванчика гарантирует мне почти неприкосновенность, дополнительный заработок, а если что маара или отомстит за меня или поможет удрать. Да и эти знаки от Рииг, тоже заставляли пораскинуть мозгами, не зря она заставила меня спасти его.

— Я согласна, только на половину, на меньшее я свое время тратить не буде. — Я нагло набивала себе цену и надеялась, что все получится.

Хеллпей задумчиво потер подбородок:

— Тридцать на семьдесят.

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Тридцать пять на шестьдесят пять.

— Пятьдесят пять на сорок пять. — Я с вызовом посмотрела на мужчину, на что он усмехнулся.

— Сорок на шестьдесят? — Твердо сказал он, и это явно было его последним предложением.

— Плюс возмещение затрат на материал. — А это было моим последним словом.

— По рукам. — Он задорно улыбаясь протянул мне руку.

— По рукам. — Я пожала его лапищу и почувствовала как чувство некого трепета перед большим и сильным, на секунду ожило.

— Вот ваши плюшки и леденцы. — Как черт из табакерки появилась та симпатичная официантка и поставила передо мной вкусности.

— Спасибо.

— Не за что. — Она искренне мне улыбнулась, так как больше не чувствовала во мне конкуренции. — А это вам, кхм, тебе…

Девушка протянула ему записку, альт быстро пробежался по ней взглядом, и посмотрел на грудастую весьма пикантно.

— Четвертая. — Сказал он её, и та хихикнув быстро удалилась.

Я догадавшись, что к чему, откусила плюшку. Она была просто божественна на вкус. Нужно будет прихватить их в дорогу.

— Ладно, Лена, ты заканчивай, а я пойду, заплачу и прогуляюсь на рынок.

— На рынок?

— Нужно купить лошадь, а то недобираюсь пасти задних. — Он тяжело вздохнул. — Все еще не могу принять, то как ты назвала маару… Такое сильное и благородное животное, а имя как у хомяка.

— Ему нравится. — Защитилась я. — Его до этого Глупым называли.

Жёлтоглазый с досадой покачал головой.

— Ах, да Хеллпей! — Позвала его я, когда он уже собирался уходить.

— Ммм?

— Не забывай что я в ТРЕТЬЕЙ комнате. — Я особо выразительно выделила номер.

— И? — Альт явно не уловил мой намек.

— И не шуми…те.

Он засмеялся и подмигивая ответил:

— Я накрою её подушкой!

Фу, мужлан.

В душе горели огонь и злоба. Я с остервенением водила скребком по шерсти Одуванчика, сгоняя воду и грязь, но несмотря на все усилия которые я прикладывала, для маару это был всего лишь легкий и приятный массаж. Он урчал от удовольствия и подставлялся под руки, а я продолжала чистить его и одновременно сублимировать свой гнев.

Поспав от силы несколько часов, я была отвратительно бодрой и полной сил от злости. Позавтракав без удовольствия с первыми петухами, а может и немного раньше, так как тупо лежать и смотреть в потолок — надоело, я пошла к Одуванчику. При виде маары я почувствовала себя самой недобросовестной хозяйкой за которой вот-вот приедет отдел по защите животных: он был грязным, растрепанным и в пятнах крови. Это выглядело чересчур пугающе и владелец постоялого двора успокоился вчера лишь тогда, когда я привязала животное тремя веревками:

— А то коли он сожрет чью лошадь, то репутация моего заведения упадет. — Сказал сухопарый человек с влажными глазами пуговками. — А мне этого ненадобно.

Оправдываться я не стала, ведь встреть я маару в таком виде в первый раз, никакой гнев Рииг не заставил бы меня купить его.

Одуванчику совершенно не понравилось, что ему не доверяют и намертво связывают: он дергался, рычал, и пытался кусаться. Но после того как схлопотал по морде — притих, только обиженно посматривал на меня, мол «я же Божий цветочек, кого я смогу обидеть?». Но боль в плече и заячий пух по всей его морде говорили об обратном.

Так что утро началось не с песни, а с продолжительных банных процедур. И вот я уже второй час вычищаю его после вчерашних приключений. Понадобилось пять ведер чистой воды и пол куска моего душистого мыла, чтобы отмыть ноги, круп, морду и шею. А вот с гривой предстояло нечто намного сложнее: ветки, колтуны, сгнившие кусочки мохнатого зайчика, ну и конечно, пыль с грязью. Прикидывая с чего начать, я заметила намертво запутавшиеся репьяхи. Было решено идти за ножницами. Повезло что Одуванчик мужик и ему все равно на внешность, так что короткая стрижка для него не проблема. А вот я в свои двенадцать, после веселья с мальчишками и репьяхами во дворе, рыдала месяца три, пока обстриженные волосы отрастали.