Анна Йоль - Травница

— И был бы этот медбрат строгим и серьёзным, как ты любишь.

— Я не люблю строгих. — Я скривилась. — С чего ты, вообще, так решила?

— Тебе всегда они нравились. — Мика пожимает плечами. — Вкусы поменялись?

— Возможно… — Уклончиво отвечаю я, чувствуя, что разговор направляется не в то русло.

— Ну? — Шатенка складывает руки на груди. Её решительная поза — мне не отвертеться. — Продолжайте сударыня.

Я вздыхаю, обдумывая ответ.

— Мне нравятся лёгкие, весёлые и в тоже время не предсказуемые. Он может шутить, подкалывать, но в секунду становится серьёзным. С ним чувствуешь себя комфортно и безопасно, как за стеной. Он в меру ревнив и когда делает это, ты не чувствуешь раздражения, а хочешь, чтобы он продолжал, ведь в этот момент он такой милый… — Я прикрываю глаза и сглатываю. — Он заботлив, постоянно хочет касаться тебя, иногда, кажется, что он просто одержим тобой, дышит и живёт тобой. Если вы ссоритесь, то быстро миритесь, и ты не понимаешь, почему так легко прощаешь его, ведь он был так виноват. А всё просто он хитрый и умный, знает, как крутить тобой, но никогда не использует это тебе во вред, а только чтобы лучше тебя понимать.

Я замолчала. Воспоминания или фантазии начали заполнять меня…

— А мне нравится Том Хиддлстон. — Прорезала тишину Мика.

Я широко улыбаюсь и смотрю на неё с нежность. Она поняла меня и не задаст лишних вопросов, и больше эта тема никогда не поднимется. Ну, может только через год… под вино…

— Мика?

— Что?

— Позови медсестру…

— Я тебя расстроила?

— Нет, просто лопатка разболелась.

В этот раз — я не соврала. Почти.

В больнице я пробыла полтора месяца. Врачи говорили, что я быстро иду на поправку, и восстановления тоже не будет продолжительным.

Выглядела я вполне сносно: гематомы почти сошли, рука и нога болели уже не так сильно и меня отпустили домой. Но каждую неделю мне нужно было заезжать на процедуры и на обследования…

Ладно, скорее мама хотела, чтобы я так часто показывалась докторам. Она сейчас была в режиме курочка-наседка: что?! Моё дитё отошло от меня дальше, чем на два метра? Тревога! Тревога!

Но я её понимаю — сколько ночей она за мной проплакала, потому я смиренно принимала чрезмерную опеку.

Папа же был не настолько эмоционален, но свою заботу он показывал делами. Он уже составил подробный план где и когда я буду проходить реабилитацию, где я отдохну, что делать с университетом и тд. Самым апогеем было то, что он где-то достал мне РОЗОВОЕ инвалидное кресло. Я бы предпочла ползать на животе, но отца расстраивать не хотелось и пришлось «радоваться» и изображать восторг.

Сколько же подколок я выслушала от Мики…

— Может, приклеим тебе пони? — Язвила подруга — Для полноты картины.

— Как на счёт камней Сваровски по периметру?

— Точно! А литые диски здесь предусмотрены?

— Можно ещё мотор от запорожца. — Я задумчиво покачала головой.

— Что там! Мелко мыслишь! — Засмеялась шатенка. — Надо что-то изысканное…

— О! Я придумала. — Я повернула к ней голову, сверкнув глаза.

В этот раз Мика вызвалась «прокатить» меня до больницы. Она единственная, кому мама доверяла моей обездвиженное бренное тельце, даже папа был в чёрном списке. Мика умеет нравиться нужным людям.

— Что? — С предвкушением отозвалась она.

— Упряжка сексуальных рабов! — Воскликнула я, а Мика засмеялась в экстазе.

— Облачим их в кожаные трусы!

— С вышитым моим именем!

— О, моя Лена возвращается! — Мика хихикнула и резко затормозила коляску, играясь.

— Думаешь? — Неуверенно спросила я. Возможно, мне действительно стало легче — я больше не гонюсь за несуществующими вещами. Сейчас редко вспоминаются выдуманные приключения, существа и… альты. Теперь они мне сняться реже — через день. Прогресс!

— Ну, ты стала улыбаться и поддерживаешь мои глупые шутки. — Шатенка «ввезла» меня в железные ворота больницы. — Славу Богу, твой посттравматический синдром не так серьёзен.

— Ого! Мика, что за умные словечки? — Деланно удивилась я. — Пост…что?

— Прекрати. — Меня хлопнули по здоровому плечу. — Я действительно переживала за тебя.

— Спасибо и извини. — Нежно сказала я. — Я постараюсь больше не сбивать машины.

Мика засмеялась и дёрнула меня за волосы.

— У тебя и шанса не будет.

— Почему?

— Твоя мама, ещё лет десять не разрешит тебе подходить даже к незаведённой. Будешь до тридцати пешком ходить.

— Зато ноги прокачаю!