Любовь Черникова - Защитница

В деревне царило оживление. Вслед за мальчишками, обогнав маленькую отару, проскакали дозорные на взмыленных лошадях. Эти — от восточной сторожевой заставы, что располагалась выше по течению. Они также привезли тревожную весть о большом отряде сартогов, замеченном за Широкой. В отличие от мальчишек, дозорные не знали про разведчиков, переправившихся у самой деревни.

Селяне засуетились, готовясь отразить набег. Кадки и бочки, раскиданные повсюду, были завсегда наполнены водой на случай пожара. Быки стягивали заградительные возы — их придумал Каррон. Такой воз позволял укрыться лучникам хоть бы и посреди площади, безнаказанно пуская стрелы. Кроме того, каждый накрепко упирался в землю, был достаточно тяжёл и утыкан острыми кольями, чтобы не дать разгуляться вражеской коннице.

В свободное время Каррон учил всех желающих боевому искусству. Так что в Золотых Орешках каждый сызмальства знал, с какой стороны держать меч. Вот и теперь при одном упоминании о сартогах мужики натянули доморощенные доспехи, а кое-кто даже бряцал настоящей кольчугой, привезённой из Птичьего Терема, а то и самого Стольна-града. Селяне храбрились да хорохорились, готовясь дать отпор извечному врагу.

— Чего замерла?! Гони отару на двор! Сама — в погреб! — соседка тётка Марфа пронеслась мимо с коромыслом, поторопив засмотревшуюся на приготовления девочку.

— Вот что за привычка, с пустыми вёдрами ходить? — пробормотала ей вслед Кира и, встрепенувшись, взмахнула прутиком.

Животина покорно топала, посматривая на снующих туда-сюда людей. Кира твёрдо решила: на этот раз никакого погреба. Пойдёт смотреть, как сражается Каррон, вот только Микора сначала найдёт, а то когда ещё такая возможность выдастся? Рассказы о подвигах могучих Защитников она всегда слушала с жадностью. Но то — рассказы.

Совсем другое дело увидеть все своими глазами. Рука непроизвольно потёрла зачесавшийся в предвкушении доброй взбучки зад. Ничего! Не впервой.

Мимо отары с лаем промчалась пара псов. Ягнята, перепугавшись, прыснули в разные стороны.

— Ну же, глупые! — Кира, размахивая прутиком, принялась собирать беглецов.

Растеряв друг друга, те трусливо блеяли. Она быстро сбила их в кучу, дружной ватагой направляя в узкий проход загона. По привычке — считала.

Все ребята в Золотых орешках умели считать. Кто был мал — до десяти. Кто постарше — до ста, ну а совсем взрослые — до тысячи. Кира тоже умела считать до тысячи, хоть иногда и путалась. Её научил Каррон, и она считала все подряд: ягнят, шаги от крылечка и до окраины, прутики в плетне, облака.

— Звёздочка! — Кира не обнаружила козлёнка. Самого шустрого — чёрного с белым хвостом. Козочка была как раз из тех, что предназначались Каррону. — Ах, Киалана Заступница! — она всплеснула руками и побежала обратно по дороге. Стукнув себя по лбу, вернулась и как следует заперла калитку загона, прежде чем броситься на поиски.

— Звёздочка, Звёздочка! — громко звала козлёнка, который обнаружился только в самом конце улицы. И когда только так далеко удрать успела?

Стоило приблизиться, как козочка шустро отбегала на несколько шагов, а потом снова и снова, будто нарочно дразнила. Так, мало-помалу, Кира очутилась в огородах, что у выселок. Она тихо ругалась, и никак не могла догнать шуструю скотинку. Та успевала скрыться за очередным поворотом, мекая и ловко перебирая тоненькими ножками.

Вот впереди снова мелькнул белый хвостик и скрылся в кустарнике, живой изгородью отделявшем поле от дороги. По эту сторону деревни располагались овины и другие общие хозяйственные постройки — места свиданий, сплетен и потайных разговоров.

Микор из-под самой крыши овина наблюдал, как на опушке леса появились три сартогских всадника. Осмотревшись, они осторожно двинулись к выселкам.

— Ишь, гады, чего удумали! Наверное, тайный конец поджечь хотят, чтобы деревенские тушить сбежались, — предположил он, хотя и не придумал, зачем тем это могло понадобиться.

Маленький Федунька, хлюпнув носом, затянул:

— Мамка-нака-а-а-а-жет!

— Тише ты! — Микор, больно пихнул его в бок.

Федунька насупился, но нудить перестал.

— Ох и выдерут нас, — философски вздохнул Егорша.

— Подумаешь, выдерут! — Микор презрительно сплюнул, подражая взрослым. Среди друзей он был самым старшим — ему уже исполнилось двенадцать. Егорше на одну зиму меньше, а Федунька видел лишь восемь.

Внезапно сартоги принялись нахлёстывать злых косматых лошадей, стремительно преодолевая открытое пространство, разделяющее опушку леса и деревню.