Мария Крайнова - Фениксова песнь (СИ)

Тропа понемногу спускалась вниз, и идти стало сложнее. Появились камни - маленькие, тускло мерцающие, отдаленно напоминающие раскаленные угли. Потом тропа ощерилась островками сизой травы, из которой опасливо выглядывали мелкие голубые цветы. Сима с интересом на них косилась, но срывать поостереглась.

Спустя примерно два часа резко начало темнеть. Видимо, мы пересекли границу, за которой Лес уже не подчинялся законам нашего мира. Деревья из неподвижных исполинов превратились в зыбкие, колеблющиеся миражи, а тропа стала зыбкой пляшущей лентой. Она так и норовила выскользнуть из-под ног, но Лефранса, идущая впереди, беспощадно топтала ее тяжелыми латными сапогами.

Цветы тоже изменились. На двух верхних лепестках появились крохотные белые глазки, а на самом нижнем - ротик, приоткрытый в удивленной гримасе. Остальные четыре лепестка остались неизменными.

Я чувствовал себя так, будто замкнул Круг и умер, навсегда оставшись в мире духов. Правда, последних вокруг не было - только издали доносился непрерывный тоскливый вой. Я сильно сомневался, что он принадлежит живому существу, а потому совсем не хотел идти в его направлении. Мы и не шли: тропа постоянно забирала влево, будто хотела вывести нас к столице королевства.

В нашем маленьком отряде царило подавленное молчание. Даже я, некромант со стажем (пусть и небольшим) чувствовал себя слегка не в своей тарелке - что уж говорить о повелителях? Правда, стоит отметить, что спокойствие им сохранять удавалось. Только Сима зябко ежилась, когда вой нарастал или менял тональность, оглядываясь на Тинхарта и Шейна.

О местонахождении Храма Воющей Химеры я имел весьма смутное представление. Лекция, ему посвященная, постоянно отклонялась на перечисление тамошних энергетических источников, потусторонних узоров, которые вроде бы можно было преобразовать, и возможности сотворить межпространственный разлом, выпустив тех или иных духов в наш мир - смотря в какую плоскость удастся пробить пространство. Никто не знал, с какой точкой потустороннего мира соотносится Серебряный Лес, и желанием проверять, соответственно, тоже никто не горел.

Тропа привела нас на поляну, окруженную неким подобием дубов, и оборвалась. Тинхарт крайне удивился ее неблагонадежности, прошелся вперед, но продолжения не обнаружил. Вернувшись к нам, он только развел руками, и все тут же приуныли окончательно. Ну, почти все.

Я остановился так, чтобы мои пятки были на тропе, а пальцы ног - там, где она обрывалась. Закрыл глаза. Прислушался к своим ощущениям. Они были весьма противоречивы. Особенно мешал дар, который чувствовал близость мира духов и трепетал, готовый в любой момент разорваться. Ни о каком контроле и речи не шло, поэтому энергию я оттягивал медленно и осторожно, боясь выдернуть горячий комок из собственной груди.

Потоки понемногу складывались в узкую стрелку, которая, с минуту подрожав, указала направо. Я не раздумывая пошел в указанном направлении, но, поравнявшись с дубами, услышал недовольный окрик Тинхарта:

- Эй, ты куда?

Мне жутко захотелось ответить "туда", в лучших традициях Алетариэля. Но я сдержался, обернулся и спокойно ответил:

- Энергия, выходя из дара и смешиваясь с той, что разлита здесь, сама указывает на Храм.

- Господи, - неожиданно рыкнула Лефранса, заставив Симу подпрыгнуть, а меня - недоуменно приподнять брови. Тинхарт тоже обернулся, надеясь увидеть, что так поразило вампиршу, а Шейн со смешком сказал:

- Знаешь, мне кажется, что взывать к Богам из этого проклятого леса бесполезно. Они все равно тебя не услышат.

- Да мне без разницы, - махнула рукой Лефранса. - Я просто пытаюсь вызвериться, дабы избавиться от возмущения.

- И чем оно вызвано?

- Да тем, что этот могильный червь снова первым сообразил, что делать! У меня уже в который раз возникает чувство, что мы с вами - не маги, и этот придурок среди нас единственный умный.

- Лестно, - криво улыбнулся я.

- Тебе - да, - согласилась Лефранса. - А нам - нет.

Сима закатила глаза:

- Леф, скажи, какая разница, кто думает? Главное, что к результату это приводит всех, а не только его одного.

Вампирша с минуту помолчала, мрачно сопя из-под забрала. А потом с презрением, сквозь зубы цедя слова, ответила:

- Вы все меня бесите.

- Ты нас тоже, - утешил ее Тинхарт. - Все, хватит разговоров. Хастрайн, показывай дорогу.

И я не подкачал! Полез в чащобу, как бывалый медведь: только ветки затрещали. Лишенные моего энтузиазма, повелители недовольно пыхтели, периодически злобно переругиваясь.