Мария Крайнова - Фениксова песнь (СИ)

Оарн спал, свесив голову с лежака, и так раскатисто храпел, что я удивился, как меня это сразу не разбудило. Справившись со шнуровкой, я аккуратно застелил кровать, прикрепил к поясу ножны с агшелом и перекинул через плечо ремешок сумки. Таскать меч сейчас не хотелось, и я решил, что окончательно разберусь с собой уже в таверне.

Друга я решил не будить, а потому взял с тумбочки у кровати чернильницу и перо, а в сумке нашарил потрепанный обрывок дешевого желтого пергамента. На мгновение задумался, а потом быстро написал: "Большое спасибо за гостеприимство. Когда буду в городе в следующий раз, непременно зайду к тебе. Следи за новостями. Хастрайн".

Записку я оставил на видном месте, то есть на подушке. Потом, окинув комнату прощальным взглядом и задержав его на резной спинке кровати, я тихо проскользнул за дверь, сбежал вниз по лестнице и покинул лавку.

На улицах было еще темно, хотя Дайра успела померкнуть и начать медленный спуск к краю земли. Небо завесилось редкими клочками облаков. Крыши домов и тонкие шпили храмов казались тенями из другого мира. Я шел почти бесшумно, стараясь не тревожить эти тени и твердо зная, что вся их нынешняя таинственность исчезнет вместе с рассветом.

Ночь - интересное время. Не потому, что она кого-то там меняет, и не потому, что мысли принимают совсем другой облик. Просто ночь - это время, когда наш мир ближе всего к потустороннему. Когда полог между мирами настолько тонок, что его можно разрушить одним прикосновением - и так же легко вернуть на место.

Среди магов очень популярны легенды о ночных существах. Не о вампирах, которые так волнуют большинство порядочных граждан Велиссии, а о тех загадочных, неизвестных, странных... не знаю, как их назвать. Они не духи и не нежить, а словно часть темноты, причем та часть, без которой ночь потеряет все свое очарование. Сулшерат считал, что эти существа напрямую зависят от каждого из нас. "Только ты один можешь решать, что прячется во тьме за твоей спиной, - говорил он, нравоучительно поднимая палец. - Ты и твое воображение. Темноты не боятся только серые люди, у которых нет ни одного огонька".

Как по мне, в этом магистр был прав. Огоньки - человеческая душа - очень быстро реагируют на разлитую в воздухе энергию, даже если человек не является магом. А существа ночи, хоть и появляются из ниоткуда и исчезают в никуда, все-таки оставляют после себя магический отпечаток. Так что страх, который люди испытывают в темноте - абсолютно нормальное явление.

Я прошел через кольцевые переулки и вышел к таверне. Сквозь окна, несмотря на раннее время, пробивался тусклый свет. Видно, хозяин решил поэкономить до лучших времен и зажег обычные свечи. Вышибала отсутствовал, так что я беспрепятственно поднялся на порог и открыл дверь.

Пустота общего зала несколько меня поразила. Не было ни одного посетителя, хотя на столах все еще красовалась посуда и стояли свечные огарки - судя по всему, господа воры разошлись спать совсем недавно. Я тупо посмотрел на едва тлеющие угли в камине, обвел взглядом стойку и вздрогнул, услышав:

- Эй, зеленоглазый!

Я мысленно обозвал себя идиотом. Совсем забыл, как в подобных заведениях приветствуют незваных гостей - стреляют из угла, пока те тупо пялятся на пустые столы. Какой же привлекательной мишенью я был, а? Даже удивительно, что Альбинос не сделал какой-нибудь пакости.

Вор выбрал очень удачное место - спиной к стене. С его позиции открывался обзор на весь зал, коий Альбинос, впрочем, созерцать не спешил. Все его внимание безраздельно досталось мне, и на этот раз взгляд очень даже сфокусировался. Значит, парень внял моей просьбе и отдохнул. Замечательно.

Я сел напротив него, потер виски и спросил:

- Ты готов?

- Да. На всякий случай я подобрал два комплекта отмычек. Крыс говорил, что воины Альна могут использовать не современные раклеры, а старые, с символом Ше.

- Радуга, - несколько разочарованно поправил я. Конечно, не стоило ожидать от вора знания ритуальных символов, но все-таки...

Альбинос вопросительно склонил голову:

- Прости, что?

- Символ, который вы называете "Ше" - это Радуга. Когда она вплетается в сталь при выковке, читается заклинание, которое призывает "семь цветов завязать узлом, заискриться и замереть". То есть заблокировать дар.

Альбинос с минуту подумал над этой информацией, а затем серьезно кивнул:

- Спасибо. Я запомню.

Я равнодушно пожал плечами. Снова начала болеть голова, и одна ее половина как будто была тяжелее второй. Жутко хотелось уронить ее на стол и не поднимать до вечера, но сделай я это - и вся моя затея уйдет коту под хвост.