Аня Сокол - Шаг в темноту

— Он мой, — повторила я, и добавила, — нас двое. Ты — один.

Еще один понятный аргумент. Конечно, любой местный справится с человеком играючи, но психологическое преимущество, путь призрачное, эта фраза давала. С другим, более агрессивным хищником это бы не прошло, но Веник всегда был осторожен. Похвальное качество. И полезное. Падальщик отошел. Сначала на пару шагов, потом еще и еще, пока не уперся в раскидистый куст шиповника и не перепрыгнул его так же бесшумно, как и несколько минут назад.

— В машину, живо, — скомандовала я. Нечего судьбу искушать, она сегодня и так благосклонна к нам без меры.

— Мой велик? — протянул парень тоскливо.

— Забудь, — отмахнулась я и добавила, — бабка новый купит.

Машина завелась, и мы выехали на дорогу. Ветви так низко склонялись над грунтовкой, что полуденное солнце расцвечивало лобовое стекло корявыми темными пятнами. Тишина давила на уши. Парень отвернулся к окну с угрюмым выражением лица. Мы приближались к входу на стежку. Вернее к выходу. Для нас. Дорога всегда была одна, узенькая, бугристая, неведомо каким образом противостоящая вековому лесу, где самый молодой дубок был в два обхвата. «Шкода» еле-еле проходила по габаритам, лишь чудом не цепляя бортами ветки кустов. Двое здесь бы не разъехались. Но дорога всегда одна. Всегда в один конец. Если кто-то именно в этот момент ехал в нашу тили-мили-тряндию, машины никогда не встретятся. Я спокойно выеду, он въедет, даже если время движения совпадет до секунды. У тебя могут быть попутчики, могут быть преследователи, или кто-то очень нетерпеливый начнет истошно сигналить, подпирая бампер, но никогда не будет идущих навстречу. Дорога всегда одна.

Не знаю, какая магия, какие законы природы или не природы, действуют в этом месте. Я не ведьма, не демон [3] Демон — мир поделен между четырьмя демонами: Седой (Северные пределы), Видящий (западные пределы), Простой (Восточные пределы) и Прекрасный (Южные пределы). , не нежить, не нечисть. Я человек. Чужая. Таким, как я, это место не спешит открывать свои тайны. Для таких, как я, оно вообще не существует.

Стёжка. Дорога в невозможный мир. Стык миров. Переход из одного в другой. Тишина. Ни зверь, ни птица, ни ветер не нарушают безмолвие этого места. А человек бы мог. Я пробовала. Человек вообще — существо толстокожее и многое не чувствует, не знает и не хочет знать. Я, к примеру, пару раз здесь матерные частушки пела. Давно, правда. И если я и рассчитывала, что кто-то оскорбленный подобным святотатством вылезет и оторвет голову, то зря. Звук как зарождался здесь, так и гас, оставляя за собой пустоту и равнодушие. Больше я не экспериментировала.

То, что тут было неуютно, это слабо сказано. Отсутствие звука тоже может причинять неудобство, пусть пассивное. Беспокойство. Тревога. Очень хочется убежать. Я то уже привыкла, а каково парню? Я посмотрела на Олега. Парень не блещет умом, но не трус, что бы он сам сейчас о себе ни думал.

Я притормозила, стрелка спидометра с несчастных 40 упала совсем до 10, быстрее здесь никак, да и не хочется, если честно. В этом месте равны все: и автомобилисты, и велосипедисты, и пешеходы. Впереди овраг. Впадина. Провал дороги. Провал в мире. Глубина, заполненная белесой мутью вечного тумана.

Три года назад колеса машины резко ушли вниз, и я в первый раз окунулась в это марево. До сих пор помню свой крик, его слышали, наверное, даже в нашей тили-мили-тряндии. Знаете, это чувство, когда попадаешь в воздушную яму на самолете или мчишься на машине, а дорога резко уходит вниз? Аттракцион «башня свободного падения» или банальная поездка на лифте? Это сосущее чувство пустоты. Умножьте ощущение на десять. Желудок прилипает к спине, дыхание перехватывает от страха и восторга. Вы на стёжке.

Любые чувства со временем притупляются, уходят острота и новизна. Где угодно и с чем угодно так бы и случилось, но не здесь. Колеса провалились в никуда. Парень охнул. Каждый переход, как первый. Паника ударила по мозгам, хотелось кричать. Каждый раз, оказываясь здесь, я уговаривала себя успокоитбся и не сойти с дороги. Не дрогнуть и не бросить руль, не выскочить наружу и не убежать подальше отсюда. Ничего не видно и в метре от машины. Противотуманки не помогают.

Этот долгий миг. Это короткое мгновение. Времени здесь нет. Сколько объективно длится переход, не знает никто. Внутренний хронометр дает сбой, соображаешь вообще не очень. Все, на что тебя хватает, это держать машину прямо в ожидании той секунды, когда колеса найдут опору и пойдут вверх. Мы выберемся. Должны.