Константин Аксаков - Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте]

Так прошел месяц и другой. Вальтер возвращался домой после утренней прогулки; вдруг перед ним Цецилия; он весь задрожал.

— Вальтер, — сказала она тихим голосом, — ты забыл меня; но мы опять будем счастливы, ты по-прежнему будешь сидеть передо мною, глядеть на меня, Вальтер.

Что было с Вальтером, как описать? Какое-то болезненное чувство проникло весь состав его; он печально посмотрел на Цецилию.

— Пойдем, пойдем, мой Вальтер, — говорила она, увлекая его за собой и устремляя на него глаза свои, в которых высказывалась любовь, могущественная, покоряющая. — Мы так странно, так неожиданно с тобой расстались. Мне нужно поговорить с тобой.

Вальтер, изумленный, растерянный, пошел за нею. Он чувствовал, что любовь его к Цецилии возрождается снова. Они пришли в тот дом, где Вальтер в первый раз увидал Цецилию. Она говорила ему, что он не так понял слова ее, что она немедленно должна была далеко охать и потому не могла его видеть.

— А где Эйхенвальд? — спросил Вальтер.

— Вот он, — отвечала Цецилия.

Вальтер оглянулся: Эйхенвальд, улыбаясь, входил в двери.

Задумчиво возвращался Эйзенберг назад. Ему странным казалось его положение. Мысли как-то у него не вязались. Он вошел в комнату и бросился в кресло перед своей картиной.

— Что с тобою, Вальтер, что с тобою, что с тобою? — говорили ему девушки, сошли с холста и сели возле него. — Ты грустен, Вальтер; ты будешь опять несчастен, Вальтер.

Ему показалось даже, что слезы навернулись па глазах у девушек.

— Завтра я пойду к ней, — проговорил Вальтер почти машинально.

— Не ходи, Вальтер, останься здесь с нами, с нами.

Вальтер ничего не отвечал. Через минуту он встал, пошел к Карлу и пересказал своему другу свидание с Цецилией и намерение идти завтра к ней. Карл упрашивал его, бог знает как, не видать вовсе Цецилии, по крайней мере, не ходить к ней завтра.

— Хорошо, — сказал Вальтер, — я завтра останусь дома.

Но он не сдержал своего слова и пошел к Цецилии. Она ждала его.

— Два года не видались мы, — говорила она ему, — ты был несчастлив, друг мой?

— Да, Цецилия, я был несчастлив сначала; но потом бог послал мне отраду.

— Как? — спросила Цецилия.

— Да, да, тебе я могу поверить это: меня утешают три девушки, три ангела, — и Вальтер рассказал ей подробно про картину.

Лицо Цецилии помрачилось.

— Нельзя ли мне видеть их?

— О, я очень рад показать их тебе.

— Г-н Эйхенвальд пойдет со мною.

— Хорошо.

— Сейчас же?

— Хорошо.

В это время вошел Эйхенвальд, с шляпою и палкою в руке. Вальтер немного удивился тому, что он так нечаянно узнал их намерение и уже был совсем готов идти. Цецилия подошла прежде всех, когда вошли они в комнату Эйзенберга, и быстро взглянула на его произведение.

— Где ж, — сказала она тихо Вальтеру, — где ж эти девушки, которые так утешают тебя? Я ничего не вижу: это просто прекрасная картина.

— Как? — сказал Вальтер, подходя и взглядывая на картину. Как будто туман упал с глаз его: в самом деле, это была простая картина, три девушки, не улыбались ему исподтишка, не жили, были нарисованы на полотне. В изумлении, в огорчении повесил он голову.

— Хорошая работа, — сказал Эйхенвальд, усмехаясь. Вальтер при этом слове опять взглянул на картину, думая встретить насмешливую улыбку на лицах трех девушек; но все было неподвижно по-прежнему: он убедился, что это была просто картина.

— Вальтер, ты мечтатель, — сказала Цецилия с довольной улыбкой и ушла с доктором. Эйзснберг остался одни. Грустно, грустно ему было: он сел в кресло перед картиной и не глядел на нее.

— Мы живы, мы живы, мы живем для тебя, — раздалось над его головою: перед ним опять стояли три прелестные девушки. — Как убивает холодный взгляд ее: не верь ей, не верь ей!

— Как, неужто моя Цецилия не может вас видеть?

— Нет, нет, нет! Оставь ее, она тебя не любит, Вальтер, она тебя не любит.

— Я в самом деле мечтатель, — сказал Вальтер, протирая глаза.

— Нет, нет, нет! Ты не мечтатель: то не мечта для человека, что производит на него впечатление.

— Так вы в самом деле существуете, милые создания?

— Верь нам, верь нам!

И они опять окружили его, опять заставили бегать и играть с собою; Вальтер опять забылся на несколько минут, на несколько минут Цецилия вышла у него из памяти.

Ему принесли записку от Карла, в которой он уведомлял его, что по непредвиденным и важным обстоятельствам он немедленно должен ехать из города и даже не может с ним проститься.