Владимир Жариков: Сказочный отпуск

— Великий волшебник, маг и чародей! — воскликнул чернобородый. — Властелин ночи и повелитель Алмазной долины! Простите, ваше магейшество, сразу не признал. В таком виде и без охраны… Значит, заговорщикам все удалось, значит вас таки поперли из повелителей.

— Увы, мой друг! Увы!

— И что же это за место, где мы сейчас находимся? То, что не резиденция Великого волшебника, так это точно!

— О, если б я знал, друзья мои! Меня хотели казнить. Потом посадили в бочку и бросили в море. И носило меня как осенний листок по воле волн неизвестно где, и куда в конце концов вынесло, я представления не имею.

— А я, кажется, догадываюсь. Это остров Буян, только здесь такие вот скалистые берега из красного гранита и растет клинолистый пиковидный папоротник.

— А ты что, и здесь побывал? — подал голос белобрысый.

— Где меня только не было.

— Позвольте уточнить, господа, — поинтересовался Бэдбэар, — судя по сиреневому всполоху, вы прибыли из другого мира?

— Ты догадлив, чародей! — Фрол панибратски перешел на «ты».

— Ты, стало быть, здешний. А твой спутник, он…

— Он оттуда. Тамошний, в смысле.

— А вы и вправду волшебник? — спросил белобрысый.

— Да какой там волшебник, я ж тоже из вашего мира. Я жил в Америке, правда покинул ее в 1888 году. И попал сюда тоже посредством амулета Золотого Льва.

— Да и я, собственно, оттуда, — вздохнул чернобородый. — Из того мира. Только меня сюда занесло на восемьдесят восемь лет раньше тебя.

— Ничего себе! — удивился белобрысый. — Значит, с этой штукой можно и по времени путешествовать? То есть я могу попасть обратно в свой мир уже в какой-нибудь 2070-й год? Вот это здорово!

— Черта лысого ты туда попадешь! — в сердцах сказал бородач. — Амулет один раз действует. Я его уже использовал, господин Бэдбэар использовал, теперь вот — и ты тоже. Никто из нас троих открыть врата больше не сможет. Нам нужен человек, еще не владевший амулетом, да к тому же и честный, чтоб не надул. А где его тут взять? Остров Буян — необитаемый.

— Послушайте, господа, — прервал гневную речь бородатого Бэдбэар. — Солнце уже село, становится холодно, надо бы подумать и о более приземленном, чем путешествия в мирах. Не соорудить ли нам шалаш и не устроиться ли на ночлег?

— Не надо шалаша, — сказал чернобородый. — Здесь у меня когда-то была хижина. Если она еще не развалилась, то там есть топчан и даже печка.

В сгустившихся сумерках бородач повел их козьими тропами в гору.

— Давайте, что ли, познакомимся, — предложил экс-волшебник. — Я Бэдбэар, бывший правитель одного из здешних государств.

— Меня зовут Фрол, — сказал бородач. — А этого дурика…

— Но-но! Я попросил бы!

— Да ладно. Короче, он называет себя Петрович.

— Кстати, отдай мое ружье.

— А ты — мой амулет.

— Ты мне его подарил.

— Фигушки! Пусть живет у меня!

— Господа, не ссорьтесь, — примиряюще сказал Бэдбэар. — Отдайте его мне, как старшему среди вас.

— Это кто еще старше! — возмутился Фрол. — Я знаешь, с какого года?

— Ну?

— С 1775-го!

— Ты хорошо сохранился, дружище. Человек из будущего, хе-хе. Если учесть, что сейчас лето 1698-е с рождения Хранителя, Господа нашего.

— Я имею в виду от Рождества Христова. По летоисчислению нашего мира… Бывшего нашего мира.

— Бывшего? А что с ним случилось? — удивился Бэдбэар. — Потоп? Светопреставление? Восстание негров?

— С ним-то ничего. А вот с нами…

Пройдя пару километров вверх по склону, уже почти в темноте они вышли к покосившейся, наполовину врытой в склон маленькой избе, сооруженной из тонких бревен и жердей, крытой еловой корою.

— Вот, прошу. Уж не обессудьте, какая есть, но крыша над головой.

— Что же ты тут делал на острове, когда соорудил этот дворец, дружище? — поинтересовался бывший правитель.

— Алатырь-камень искал.

— Ну и как? Нашел?

— А вот угадай с трех раз! Если бы нашел, разве так жил бы!

Фрол защелкал кресалом, пытаясь запалить свечку.

— Не парься, — Петрович достал газовую зажигалку.

— Ничего себе, огонь в кармане! — удивились люди из прошлого. Свеча осветила убогую обстановку избушки. Топчан с соломенным тюфяком, грубо сколоченный из жердей стол, колченогий табурет и чугунная, обложенная камнями, печурка.

— Так, стало быть, дружище, и ты… э… как тебя, Фрол, тоже не коренной местный житель, — уточнил бывший правитель, придвигая к столу табурет и усаживаясь на него.

— Стало быть так, — не желая вдаваться в подробности, коротко подтвердил Фрол.