Денис Агеев - Страж границ (СИ)

— Можешь открыть глаза, — услышал я дружелюбный голос Якова Всеволодовича.

Я оказался посреди огромной комнаты, аккуратно обитой ровными досками. Высокие стеллажи и полки, расставленные почти у всех стен, забиты разными книгами и толстенными фолиантами. У одной из стен расположен массивный камин, перед ним два кресла в шерстяной обивке.

— Поздравляю, друг мой, ты прошел испытание, — чуть улыбаясь, проговорил Яков Всеволодович. Скрестив руки, он стоял у камина и разглядывал меня с головы до ног.

— Какое испытание?

— Ты сообразил, как пользоваться браслетом. Это было твоим испытанием.

— Знали бы вы, чего мне это стоило. — Я сурово покосился на серебряную побрякушку, которую все еще сжимал в руке, с недовольством вспоминая, как несколько минут назад отчаянно пытался ее активировать.

— Догадываюсь. Со своим наставником, предыдущим стражем, мне тоже не сразу удалось связаться, — попытался успокоить меня Яков Всеволодович. — Правда, тогда и ситуация посложнее была.

— А вы… меня опять телепортировали, да?

— Конечно. Кстати, ты правильно сделал, что решил поскорее отправиться обратно. Действие того зелья, которое ты выпил, еще не закончилось, поэтому мне легче было перебросить тебя к себе. Если бы ты решил сделать это, скажем, завтра, то мне пришлось бы отправиться к тебе самому.

— И вы появились бы в моей квартире?

— Мог бы и в квартире, но для этого потребовалось бы затратить больше энергии. Я, наверное, лучше с меньшими затратами шагнул бы по уже проторенному пути — пассивному порталу.

— Это что еще такое?

— Когда телепортируешься, то в пространстве, в том месте, куда ты отправляешься, остается нечто вроде прохода. Если его не закупорить, то потом можно свободно им пользоваться. — Глядя на мое недоуменное лицо, Яков Всеволодович махнул рукой. — Ладно, со временем во всем разберешься.

— Это я понимаю, но как же тогда зелье, которое я выпил, и которое, как вы говорили, вам помогло с перемещением? Оно-то здесь причем?

— Оно на время сделало твое тело проводником энергии, служащей для создания прохода.

— Как это?

— Ты сам стал проходом, ведь все мы являемся частью пространства, и нас, как и пространство, можно менять… в общем, это не так легко объяснить. Придет время, и тебе все станет ясно. А сейчас лучше давай я покажу тебе дом.

Жилище Якова Всеволодовича оказалось очень вместительным. Одноэтажный дом с элементами древнерусского стиля, но больше почему-то с западным уклоном, оказался на удивление уютным. Огромный зал (он же — библиотека и место для отдыха и раздумий), кухня, две спальни — вот и все комнаты. В подвале у старого мудреца, как он утверждал, располагалась огромная лаборатория, но туда Яков Всеволодович даже не дал заглянуть и одним глазом. Сказал, что еще рано. Что касается туалета и умывальни, то к моему великому сожалению они оказались на улице. Чердак мне дед показывать наотрез отказался, заявив, что смотреть там нечего. Впрочем, я и не горел желанием лезть в пыльное пространство между потолком и крышей, невесть сколько лет не знавшего уборки… И еще один нюанс — в доме я не заметил ни одной люстры, ни одного светильника, собственно, как и приборов, питающихся от электросети.

— Ничего, добротный домик, — похвалил я обиталище Якова Всеволодовича, как только экскурсия закончилась. — И таким новым выглядит. Вы его недавно построили?

— Вообще-то нет. Ему уже лет триста. Тут до меня еще мой наставник жил.

— Сколько? — ошарашено поглядел я на старого мудреца. Дом и вправду не выглядит на три века, ему даже пятидесяти лет не дашь.

— Ну может не триста, но двести восемьдесят годков точно есть.

— Так-так. Я полагаю, что и наставник вашего наставника здесь тоже жил.

— Нет. Сей дом Федор Славомирович построил собственноручно, — с уважительной ноткой проговорил Яков Всеволодович и, чуть помолчав, добавил: — А я лишь придал ему тот вид, что он имеет сейчас.

— Тогда сколько же вам лет? И вашему наставнику?

— Стражи границ живут долго, во всяком случае, дольше, чем обычные люди. Пропитанные магией люди неохотно ложатся в могилу. Причем, как в прямом, так и в переносном смыслах… — многозначительно улыбнулся дед.

— И все же, сколько вам лет?

— Двести двадцать четыре.

— Ну… — Я не знал, что сказать. Да, что не говори, а выглядит он моложе своих лет.

— Федору Славомировичу было двести сорок семь перед тем, как его душа покинула наш мир, — тяжко вздохнул Яков Всеволодович.